«Если будет слишком холодно, обмотаем ногу полотенцем, но лучше без него».
Он подпер грелку подушкой, чтобы она не падала, и налил кофе.
В кладовой я обнаружил длинный, еще не высохший кусок сырокопченой колбасы, помидоры, банку с топленым салом и принес все это в гостиную.
«Сыр у меня тоже есть. Эдамский, из Голландии. Когда я там бываю, мне иногда удается достать что-нибудь. В Польшу я скоро, наверное, ездить больше не буду. Тогда и колбасе конец придет».
Он подмигнул мне. Похоже, он был в отличном настроении. Он был просто неузнаваем. Мать медленно пила свой кофе, заедая его хлебом. Было видно, что заботливость старого Редлиха глубоко тронула ее. Редлих положил ей на хлеб кусочки колбасы и еще раз напомнил — на ногу нужно наложить шины. А врач для этого вовсе не нужен — он все сделает сам.
«Почему он старается подчеркнуть, что маме не нужен врач?» — спрашивал я себя.
«Я наложу вам шины, а потом, когда вы будете у фрау Нихоф, вы и сами сможете накладывать их на ногу. Вы ведь опять у фрау Нихоф живете?»
«Мы все утро ждали ее, потом хотели отправиться в Кепеник, в лагерь, но пришли к вам».
Мать, по-видимому, уже немного отдохнула. Придуманная история о ноге, поврежденной во время налета, была достаточно убедительной.
«Ну вот и хорошо, подождите ее здесь. Наверное, фрау Нихоф задерживает что-то важное. А Рольф ужасно обрадуется, когда тебя здесь увидит».
«А вдруг Кэте перевели на работу в Губен?» — предположил я.
«Она бы сразу дала нам знать. Она же знает наш адрес!» — отмахнулась мать.
«Если это произошло неожиданно и быстро, то она, наверное, не успела нас предупредить».
«Не беспокойся, мой мальчик. Здесь для вас тоже места хватит. Дом-то ведь громадный, для большой семьи был построен. Когда наешься, можешь осмотреть его», — сказал Редлих и добавил: «Порой так случается, что обязательно нужно помочь кому-то. И самое скверное, когда не на кого положиться».
Он налил себе остаток кофе, от которого отказалась мать. Затем, поставив на стол пустую чашку, снова обратился ко мне:
«Сейчас мы оставим твою маму одну. Пусть она немного поспит. А ты поможешь мне смастерить шины для ее ноги. Или ты хочешь сперва наверх подняться?»
«Ах, это успеется», — возразила мать. — «Да мне и спать не очень хочется».
«Как хотите. В любом случае — я буду в гараже. У меня там мастерская».
Он медленно поднялся.
«Но если вы все же хотите уйти, скажите мне. Тогда и шины мастерить ни к чему».
Редлих вышел. Услышав, как хлопнула входная дверь, мать сказала:
«Он с самого начала нас раскусил. Интересно знать, как скоро здесь появится гестапо», — произнесла мать с таким вялым безразличием, что мне стало не по себе.