— Ни к чему храбриться, — думает он.
Ведь это все условность. Отважившись на мертвую петлю, молодой пилот опрокидывает себе на голову не подвернувшиеся предметы — прочные, подлинные, и малейший мог бы его раздавить: деревья и стены, низвергающиеся на него, зыбки и невесомы, точно во сне. Храбриться, Бернис?
И все-таки, как ни противится его сердце, дрожь мотора поселяет в нем это неведомое, в любую минуту готовое пробудиться.
Час спустя и залив, и выступ суши разоружены и повержены самолетным винтом, присоединены к остающейся за спиной ничейной земле. А впереди каждый клочок земли по-прежнему чреват тайной угрозой.
Еще тысячу километров тянуть на себя это бескрайнее полотно.
Порт-Этьен Кап-Джуби: Почтовый прибыл благополучно 16.30.
Порт-Этьен Сен-Луи: Почтовый отправлен 16.45.
Сен-Луи Дакару: Почтовый вылетел Порт-Этьена 16.45, продолжит полет ночью.
Восточный ветер. Он дует из глубин Сахары, крутит желтые вихри песка. На рассвете от горизонта оторвалось мягкое блеклое солнце, искаженное жарким маревом. Как бледный мыльный пузырь. Ближе к зениту оно постепенно сжимается, обретает форму и раскаленным копьем, огненным жалом вонзается в затылок.
Восточный ветер. Вылетаешь из Порт-Этьена — в воздухе спокойно, почти свежо, но стоит подняться на сто метров — и вокруг жгучая лава.
Температура масла: 120.
Температура воды: 110.
Ясно: надо набрать две тысячи, три тысячи метров высоты. Уйти выше песчаной бури. Ясно. Но при этом за пять минут перегреется мотор. И потом, легко сказать — выше. Воздух не держит, самолет проваливается и вязнет.
Восточный ветер. Он ослепляет. Солнце застилают желтые вихри, но, проступая порой, еще сильней обжигает его бледный лик. Землю видно только под собой, и то едва. Я пикирую? Наоборот, задираю нос? Валюсь в крен? Поди разбери! Но на ста метрах — потолок, выше хода нет. Тем хуже. Попробуем понизу.
Внизу по земле поток северного ветра. Отлично. Опускаешь руку из кабины. Словно в быстрой лодке проводишь пальцами по холодной воде.
Температура масла: 110.
Температура воды: 95.
Прохладный поток? Все относительно. Летишь, будто пританцовывая, и каждая складка земли норовит задать тебе оплеуху. И осточертело же ничего не видеть!
А у мыса Тимирис восточный ветер притирается к самой земле. Уже нигде не укрыться. Запахло горелой резиной: магнето? уплотнители? Стрелка тахометра дернулась и упала на десять оборотов. «Черт, тебя еще не хватало!..»
Температура воды: 115.
Выиграть бы хоть десять метров высоты! Мельком — на дюну, сейчас она подбросит тебя как трамплин. Мельком — на приборы. Оп! А за дюной-то болтанка. Всем телом налегаешь на штурвал — долго так не протянуть. Несешь самолет в руках, едва удерживая в равновесии, — словно слишком полную чашу.