– Вот оно как. Стало быть война их бизнес. То же мне оружейные бароны.
Серега откупорил бурдюк с вином и хлебнул.
– Чего это ты сейчас такое сказал? – не понял его Шустрик.
– Не обращай внимания, – сделал второй глоток Сергей.
– Вечно ты чудно говоришь, – покачал головой Лех и с сожалением уставился на одинцовский бурдюк с вином.
Свой он на прошлом привале успел прикончить. Теперь страдал от неразделенной любви к чужому вину.
Одинцов посмотрел вперед через спины бойцов сотни Кринаша, идущей во главе армейской колонны, и увидел, что лес, казавшийся непроходимым, скоро кончится. Дорога пошла под откос и впереди показались черепичные крыши домов. Видно новая деревня лежала у них на пути.
Сильный порыв ветра метнул в лицо Одинцову горсть снега и сильный одуряющий запах. Только тут Серега почувствовал, что все это время чем-то пахло. Этот запах был растворен в морозном воздухе. И вот он усилился, и теперь можно было разобрать трупную вонь.
Серега закашлялся, хлебнул еще вина и протянул бурдюк побледневшему Шустрику.
– Вдарь. Похоже, нам это пригодится, – посоветовал он.
Леха дважды упрашивать не пришлось. Он с удовольствием припал к горлышку, и сделал пару глубоких глотков.
– Командир, там впереди нас могильник ожидает, – сказал Черноус, поравнявшись с Одинцовым.
– Какой такой могильник? – переспросил Серега, хотя ответ был очевиден.
– Деревня мертвая. Слышь как мертвечиной пахнет.
– Опять что-ли магики постарались? – злобно сощурился Одинцов.
– Не это не их рук дело. Они убивать не любят. По крайней мере своими руками. Вот других послать на смерть, или на убийство, это они могут, но чтобы сами, – покачал головой Лех Шустрик. – То либо разбойники без закона сработали, либо слуги Боркича землю жгут, чтобы нам не досталась.
– Надо в этом разобраться, – решил Серега. – Десяток Вихря со мной. Шустрик держись подле. Черноус и Дорин остаетесь с Сотней.
Не дожидаясь исполнения приказа, Серега пришпорил коня и направил его в сторону деревни.
За свою жизнь Одинцов видел много страшных картин, но то что предстало перед ним в мертвой деревни потрясло его. Въезжая с окраины первым делом в глаза бросился огромный деревянный крест, вкопанный в огороде одного из дворов. На кресте головой вниз висел мужик, привязанный веревками к перекладинами. Лицо багровое с выпученными глазами. Рубаха на груди разорвана и свисает кровавыми лоскутами к земле. Обнаженная грудь исполосована запекшимися рубцами, соски вырваны. Снег возле креста черный, словно посыпанный пеплом. За крестом виднеется добротный хозяйский дом на большую семью. Крыша крыта красной черепицей. Здесь никогда не знали нужды. Работали в три погибели в десять потов, но ели и пили вдосталь, пока не пришла беда. Серега придержал коня возле креста, размышляя над тем, что стало с семьей несчастного. Пожалели ли злодеи его жену и детей. Надежды на это не было. Либо в рабство угнали, либо вдосталь натешившись, хладнокровно зарезали, да оставили гнить во дворе.