И снова умолкли, мрачно поглядывая вдаль. За околицей, по ту сторону реки, стрельба приближалась к станции. Над вокзалом клубились дымные облака.
Огибая высокие кирпичные завалы, к ним хромал Мороз.
— Сквалыга проклятый. Так и не отдал долг, — сердито сказал Смирнов о Морозе, вставая и поднимаясь по лесенке в будку.—Как я ему тогда в глаза не посмотрел, когда деньги давал? Все бы по глазам и определил. Один желтый, другой коричневый, с косинкой. Неверный какой-то, к деньгам жадный...
— Чего это вы не мотаете отсюда? — спросил Мороз, вытирая потное лицо. — Ну и жарища! Десантники подпирают, вот-вот на станции окажутся. Я хотел ввязаться в бой, да Фотиев не разрешил. Вот погнали опять за Палкиным. Где он?
— Ладно трепаться...
Смирнов нажал рукоятку гудка. Над станцией полетел мощный и тревожный голос паровоза.
Мороз закрыл уши руками, потом, не выдержав, быстро заковылял подальше, затерялся в руинах.
А горластый паровоз все так же пронзительно кричал, вызывая к себе хозяина.
— Как думаешь, зачем зовут старика? — спросил Смирнов у кочегара, отпустив рукоятку гудка.
— Эвакуация, думаю, отступать собрались, — тоскливо предположил Мухин.
Оба замолчали, прислушиваясь.
— Не-е-емцы! Слышь, начальник, ехать надо.
Перед Акуловым в кабинете стоял красноносый
кряжистый стрелочник.
— Ребят пятеро, жена больная. Уже собрались.
— Не могу отпустить, товарищ. Работать некому, сами понимаете...
Дверь распахнулась, и на пороге появилась высокая худая женщина с большими горящими глазами.
— А вы понимаете? — с ходу закричала она визгливым сиплым голосом. — Небось кралю свою в первую очередь отправили. Пойдем, Ефим! Плевать мы хотели — нам дети дороже!..
Она схватила стрелочника за рукав, утянула к двери.
Акулов вышел следом.
Стрелочник в окружении малых ребят трудно шагал к поезду. На плечах он нес чемодан. Жена нагрузилась большим тюком. Дети держали в руках разные вещи: кто чайник, кто стиральную доску, а самый маленький, карапуз лет пяти, тащил деревянную игрушечную тележку.
Захар Николаевич догнал семейную процессию, подхватил на руки малыша с тележкой. Женщина исподлобья глянула, пробубнила что-то нелюбезное.
У эшелона не протолкнуться: даже на крышах вагонов не было свободного места.
Акулов со стрелочником с трудом пробились к теплушке, где разместились врачи. Часовые сумели удержать этот вагон, и в нем было сравнительно просторно. Захар Николаевич не без труда упросил врачей принять к себе новое пополнение. Когда вое узлы и ребятишки оказались в теплушке, Акулов сказал главе семьи:
— Вам надлежит быть на посту.