Половина двенадцатого, жара чудовищная. Лидеры забега заходят на второй из четырех огромных кругов марафона. Издалека катится восторженный рев: марафонцы бегут к памятнику Королеве Виктории и Букингемскому дворцу.
С маленьким рюкзаком на плече я пробился сквозь толпу, высоко держа пропуск на Олимпиаду, который после увольнения у меня никто не забрал. Очень важно, чтобы меня здесь увидели и запомнили. Я планировал найти любого констебля, но на обочине заметил знакомое лицо. Я подлез под огораживающую ленту и подошел показать пропуск.
— Капитан Каспер? — спросил я. — Майк Лансер.
Верный пес Скотленд-Ярда кивнул:
— Сдается мне, с вами обошлись несправедливо.
— Спасибо, — сказал я. — Я, конечно, уже не официальное лицо, но нельзя ли мне перейти улицу, когда на дорожке никого не будет, между группами марафонцев? Я хочу посмотреть со стороны Сент-Джеймсского парка, если можно.
Каспер подумал, пожал плечами и сказал:
— Почему бы и нет?..
Через тридцать секунд я уже на другой стороне улицы проталкивался сквозь толпу к воротам Королевы Анны. Оказавшись в парке, я пошел на восток, поглядывая на часы и прикидывая, что Марта выпустит Деринга часа через полтора, к концу марафона, он отвлечет на себя внимание полиции, и я без помех докажу, что победить меня невозможно.
Сегодня поражение меня не ждет. Ни сегодня, ни в будущем.
С заклеенным ртом, с раскалывающейся головой, борясь с дурнотой, Найт уже полчаса пытался освободиться от своих пут, досадливо сопя и с тоской поглядывая на детей, забывшихся глубоким сном. Иногда он вспоминал, что по телевизору идет трансляция марафона.
Без пяти двенадцать на набережной Виктории, то есть на одиннадцатой миле или девятнадцатом километре марафона, участники из Великобритании, Эфиопии, Кении и Мексики вырвались вперед. Используя друг друга, они мчались, не сбавляя скорости, мимо Лондонского глаза[5] к зданию парламента, шли почти на олимпийский рекорд, несмотря на невыносимую жару.
Найт мрачно думал, какую варварскую выходку Лансер уготовил для марафона, но боялся даже представить, что готовит Марта ему и детям сразу после окончания последнего соревнования Олимпиады.
Закрыв глаза, он молился Богу и Кейт о спасении детей, уверяя, что с радостью умрет и соединится с женой, но дети заслуживают…
Марта вошла в комнату с черной боевой винтовкой, которую Найт уже видел, и пакетом с тремя литровыми бутылками колы. Ее темные волосы были острижены и выкрашены: она стала яркой блондинкой с серебристыми мелированными полосами, которые хорошо сочетались с черной кожаной юбкой, безрукавкой и ботфортами. Под густым макияжем даже Найт, две недели видевший Фурию каждый день, не узнал бы замкнутую простецкую няньку, подошедшую к нему на игровой площадке.