Девятимиллиметровая пуля из пистолета с глушителем взыкнула у меня над головой и попала «маклеру» точно между глаз. Он повалился навзничь на свой стол, раскинув руки и выронив автомат. Я подобрал «стерлинг» и повернулся к Марте. У нее появилась круглая дырка в правом кармане куртки.
Я впервые увидел, как ожили глаза Марты. Они остались стеклянными, но в них появилось хмельное упоение, которое я понимал и разделял. Я убил ради нее. Теперь она убила ради меня. Наши судьбы не только сплелись воедино, мы отведали одного отравленного экстракта, который бродит и дистиллируется в бойцах элитных военных подразделений после каждого удачного задания, дурманящего нектара высших существ, властных над жизнью и смертью.
Однако, выходя из сарая «маклера», я впервые осознал, что прошло больше двух дней с тех пор, как взрывом меня выбросило из «лендкрузера». Как сказал наш мошенник, за Фуриями охотятся.
Наверняка уже нашли сгоревшую машину, в которой мы ехали. Кто-то подсчитал обугленные тела и сообразил, что не хватает меня.
А это означало, что меня тоже ищут.
«Ну и пусть найдут рано или поздно», — решил я.
В двадцать минут четвертого Поуп и Найт поднимались по гранитным ступеням в почтенный Британский музей. Найт едва сдерживал ярость. Он предпочитал работать один, в тишине, чтобы лишний раз все обдумать.
Поуп, как нарочно, трещала без умолку с самого «Прайвит», вывалив массу ненужной информации, включая историю своей карьеры, подлеца Лестера, с которым встречалась в Манчестере, а также то, как сложно быть единственной женщиной в отделе спортивных новостей.
— Представляю, — процедил Найт, размышляя, мог ли он как-то отказаться от общества журналистки, не вызвав недовольства Джека.
Они подошли к столу информации. Найт предъявил удостоверение, сказав, что из «Прайвит» должны были позвонить и договориться о небольшом интервью с доктором Джеймсом Дерингом.
Пожилая женщина с раздражением напомнила о занятости куратора, чья выставка открывается через три часа, но все-таки объяснила, как его найти.
Они поднялись на верхний этаж и долго петляли, пробираясь в глубину огромного здания. Наконец они подошли к арке, над которой висел огромный баннер: «Античные Олимпийские игры: артефакты и радикальная ретроспектива».
Перед темно-красной портьерой стояли два охранника. В зале накрывали столы и устанавливали бар, готовясь к приему по случаю открытия выставки. Найт показал свой значок «Прайвит» и спросил Деринга.
— Доктор Деринг ушел… — начал охранник.
— Да, пообедать, но я уже вернулся, Карл, — нетерпеливо перебил его мужской голос из коридора. — Что происходит? Кто эти люди? Я же четко сказал — до семи часов никого не пускать!