— Эта тропа еще более или менее укатана, — сказал Лео. — Дальше будет намного хуже.
Он явно испытывал удовольствие от того, что ждет нас впереди, а потом умолк. Пейзаж красной земли был раскрашен местами желтыми пятнами. Трава была похожа на сухую солому.
— Где же девственные леса, обезьяны, слоны, крокодилы? Где Африка? — спросила Энни.
— Не знаю…
— Твоя жена была права в том, что предпочла Гавайи. Здесь не подарок…
Я увидел вдали одиноко стоявший баобаб, это было все, что я мог ей предложить.
— Энни, баобаб.
Она поморщилась:
— Богатые люди какие-то странные, — продолжила она — Они иногда делают неизвестно что и удовлетворяются неизвестно чем.
— У моей жены была особая причина проехать по этому маршруту.
— У нее, а не у нас.
Ухаб, который шофер не заметил вовремя, бросил нас на брус.
— Все в порядке? — спросил Лео, на секунду обернувшись — Я веду машину медленнее, чем обычно, и мы уже опаздываем.
Энни зевнула.
— Этот маршрут ужасен!.. Но ты сам — ничего.
Она взяла мою руку:
— Вчера ты был ласков, предупредителен, почти нежен.
Я испугался этого неожиданного проявления чувств:
— Энни, не стоит больше вспоминать о том, что произошло вчера в отеле. Это была случайность.
— Дерьмо! — воскликнула она — Ты осмелился сказать — случайность?
— Не ругайся.
— Нет, я буду ругаться! Я слышала много всякой ерунды, но ни разу никто не говорил мне, что занятия любовью могут быть случайностью.
— Это не было любовью.
— Так что же это тогда было — занятия физкультурой?
— Успокойся.
— Что это было…
— Реакцией на общий порыв.
— Ты самый законченный сукин сын, которого когда-либо носила земля. Больше ты меня не получишь. Кончено.
Она готова была заплакать, и я ее понимал. Физическая близость наспех, слишком быстрое начало, мои заявления, отталкивавшие ее от меня, мое безразличное отношение сбивали ее с толку, утомляли.
— Я вот о чем думаю, Эрик: или ты подлец, или большой скромник. Иногда это одно и тоже.
— Спасибо за анализ. Я ни то ни другое. Ты была прекрасна, аппетитна…
— Не говори обо мне так, словно я сливочное печенье!
Судьба закинула нас в край, соответствовавший нашему состоянию духа. Мы ехали по черной равнине, под колесами машины потрескивали кусочки плотной черной земли, вокруг нас стояли невысокие холмы каменного угля.
Лео выключил двигатель и пригласил нас выйти из машины.
— Здесь обычно останавливаются, чтобы сняться на память, это пейзаж вулканической лавы, — сказал он, — Лет сто тому назад здесь было извержение вулкана. Где ваши фотоаппараты?
Моя нога наткнулась на пустую бутылку из-под кока-колы, чуть поодаль валялась банка из-под немецкого пива.