Я живу как растение. Я смотрю со стороны на нашу семейную пару, иногда торжественно объявляю, что мы — простые люди с простыми вкусами, но при этом знаю, что это не так, что мы чрезвычайно богаты. Мы живем в фантастически шикарных условиях: у нас пространство, беспредельный горизонт, природа во всей ее полноте, над нами небесный свод бледно-голубого цвета, на котором изредка то здесь, то там появляются облака в виде пушистых пумпонов, больших белых покрывал, раскрашенных мягкими тенями. Саванна, как сама вечность, ее невозможно окинуть взглядом, по ней гуляют животные, которые в зависимости от времени суток купаются в кристально чистом золотистом свете или превращаются в китайские тени в окружении розовых сумерек.
Энни оказалась крепкой женщиной; не расположенной впадать в депрессии. Она потратила всего несколько месяцев на душевное выздоровление и теперь всем здесь заправляет. Абсолютно счастливая, энергичная, она распоряжается всем, ее благоприятное присутствие, честно говоря, бывает иногда навязчивым. Я борюсь с ней, чтобы сохранить хотя бы видимость свободы мысли и движений, «моего внутреннего пространства», как сказала бы Энджи. Душа моя больше не представляет собой губку, которая всасывает в себя события и приспосабливается к ним. Я был смиренным, а теперь стал требовательным и жестоким по отношению к себе, я искореняю в себе благородные чувства, чтобы не зарыться в проблемах повседневной жизни. Будучи вынужденным жить с людьми иного мира, я постепенно становлюсь тем, кого называют «хорошим человеком во всех отношениях».
Архитектор «Дома львов» Коллинз удовольствовался несколькими расплывчатыми объяснениями, мы сознательно запутали факты, имевшие место в период между смертью Энджи и моей повторной женитьбой. Он привык к моей новой жене, которую считал такой же превосходной, как и первая.
— Даже в несчастье вы, мистер Ландлер, остаетесь счастливчиком. Вы встретили двух необыкновенных женщин. Встретить в жизни хотя бы одну женщину, такую как Энджи, уже можно считать подарком судьбы. А вы повстречали двух. Браво…
Опьяненный виски, Коллинз не стал задумываться: ему хорошо платили, и он мог творить в свое удовольствие, а ему больше ничего и не требовалось. Вторая миссис Ландлер и кредиты, которые она ему предоставляла почти безгранично, его вполне удовлетворяли.
С того момента, как кенийская полиция с согласия властей Лос-Анджелеса закрыла дело о кончине Энджи Ландлер, урожденной Фергюсон, я стал уважаемым всеми вдовцом, снова женившимся по прошествии принятого приличиями срока.