Что произошло? Неужели за столь короткое время в этой обстановке произошла полная переоценка всех моральных ценностей? Или, может быть, студенты просто бездумно действовали по шаблону, зная о том, как полагается вести себя охранникам и заключенным?
Полагаю, дело в другом. Столь странное поведение объясняется тем, что в человеке изначально заложено желание подчинять и подчиняться. Это две стороны одной медали. Чтобы стать хамом, достаточно превратиться в подхалима, а из рабов получаются худшие тираны (верно и обратное: в одной французской пьесе есть такие слова: «Ты умел лишь властвовать, и ты мог бы быть рабом»).
Скверные персонажи нашего внутреннего мира могут до поры до времени никак себя не проявлять, но это не значит, что их нет. Не надо думать, что они не имеют к вам ни малейшего отношения. Вспомните, что даже Чехов признавался, что по капле выдавливал из себя раба. Не забывайте о том, что все студенты, принимавшие участие в эксперименте, были абсолютно нормальными людьми. Патология, в сущности, заключается в развитии одной, худшей, стороны человеческой натуры в ущерб всем остальным.
Вы полагаете, что в вашей душе нет тирана и раба, охранника и зэка? Позвольте задать вам еще один вопрос. Вы застенчивы?
Думаю, ответ будет положительным, поскольку вы читаете эту книгу. Тогда поздравляю вас: вы прирожденный тиран и к тому же отъявленный раб.
Застенчивость – одно из самых любопытных свойств человеческого характера. Только для застенчивого человека свойственны два противоположных образа мыслей, только в его душе охранник и заключенный органично дополняют друг друга.
Чтобы сделать что-либо, таким людям приходится постоянно преодолевать внутреннее сопротивление. Зачастую они прекрасно знают, как следует поступить, но не решаются, потому что внутренний охранник кричит: «Не смей! Помнишь, что было в прошлый раз? Ты опять сделаешь или скажешь не то и попадешь в дурацкое положение!» Другой вариант, более мягкий: «Подожди! Ты наверняка неверно оценил ситуацию, пусть она прояснится».
И что происходит? Ученик, знающий ответ, хотел бы произвести на учителя хорошее впечатление, но не может поднять руку. Умеющий танцевать человек оказывается не способен пригласить кого-нибудь на танец или принять приглашение. И тот и другой безропотно подчиняются командам своего внутреннего охранника: «Стоять! Шаг в сторону – стреляю!»
Если бы надзиратель приказывал в стихотворной форме, то он бы, наверное, выбрал «Вредные советы» Григория Остера:
Руками никогда нигде
не трогай ничего.