Казалось бы, распознать застенчивого человека просто: он тихо говорит, не начинает разговор или не поддерживает его, не смотрит собеседнику в глаза, боится выразить свое мнение или отказать, ощущает дискомфорт при встрече с представителями противоположного пола и общается только с небольшим кругом друзей, которые ведут себя примерно так же.
Однако существуют и некоторые проблемы. Одни из них носят объективный характер, другие объясняются субъективностью наблюдателей.
Например, недостаточно проницательные люди иногда путают застенчивость с бесчувственностью, надменностью, высокомерием. Английский поэт Альфред Теннисон написал об одной прекрасной женщине: «Робость ее мне казалась льдом». Иногда стеснительными считают вполне уверенных в себе мужчин, которые не могут наладить нормальные отношения с некоторыми женщинами, хотя в этом виноваты скорее сами дамы, испытывающие неловкость при общении. Впрочем, чаще всего затруднения возникают по вине обоих.
При разговоре со стеснительным человеком неловко становится даже уверенным в себе людям, поэтому часто, наблюдая за их общением, даже трудно понять, кто из собеседников более застенчив. Нужно быть исключительно открытой, доброжелательной личностью, чтобы сразу завоевать расположение и доверие того, кто застенчив.
Я уже рассказывал о застенчивых экстравертах, искусно скрывающих свой недостаток на публике. Другие имитаторы действуют менее умело, они прячут свою стеснительность за напористостью или агрессивностью. Их действия часто неосознанны и напоминают реакцию испуганного животного, которое в экстремальной ситуации может выбирать только между бегством или нападением.
НА ЗАМЕТКУ
Застенчивость основана на рефлексах, доставшихся людям в наследство от животных, поведение которых определяют страх, агрессия, желание подчинять и подчиняться.
Во многих случаях застенчивого человека трудно распознать, поскольку он отличается непоследовательностью, его часто обуревают противоположные желания. В «Записках из подполья» персонаж признается:
Случались и противоположности… То и говорить ни с кем не хочу, а то до того дойду, что не только разговорюсь, но еще вздумаю с ними сойтись по-приятельски. Вся брезгливость вдруг разом ни с того ни с сего исчезала. Кто знает, может быть, ее у меня никогда и не было, а была она напускная, из книжек? Я до сих пор этого вопроса еще не разрешил. Раз даже совсем подружился с ними, стал их посещать, в преферанс играть, водку пить, о производстве толковать…
С товарищами моими я, разумеется, дружества не выдерживал и очень скоро расплевывался… даже и кланяться им переставал, точно отрезывал.