Сборник стихов (Кублановский, Куллэ) - страница 3

лет двадцати пяти
с траченным примой голосом.
Чтоб у замёрзших рек
сыпался нам на волосы
и парусинил снег.
Чтобы вдвоём с усильями
шли мы рука в руке,
шли…
И вожатых с крыльями
видели вдалеке.
2012

Евса Ирина. Створка твоего окна

ПЕРЕПИСКА

Пишет Весам Водолей: «Приезжай сюда.
Пусть не развеселю, но скучать не дам.
Хочешь, мы, невзирая на холода,
в Дрезден с тобой смотаемся и в Потсдам?»
Пишут Весы Водолею: «Давай махнём
в Крым! Там в ночи — плюс девять, семнадцать — днем.
И у моих приятелей во дворе
розы цветут, ты вдумайся, в декабре».
Пишет Весам Водолей: «Не могу. Прости.
Я здесь не на плаву, а на самом дне.
Всех сбережений хватит на треть пути.
Как ни крути, а лучше уж ты — ко мне».
Пишут Весы Водолею: «Просрочен мой
паспорт, а с новым столько теперь возни!
И вообще: тащиться в Берлин зимой…
Видимо, не получится. Извини».
Пишет Весам Водолей: «Я пятнадцать лет
не был в отчизне-мачехе. Ты поверь,
если б не пресловутый в шкафу скелет,
я бы давно в твою постучался дверь».
Пишут Весы Водолею: «А в той, другой,
что, как родная мать, прикормила вас,
быстро ль привык не вздрагивать, дорогой,
от ежедневных „шнеллер“ и „аусвайс“?»
Пишет Весам Водолей: «Как я мог забыть?
Вы ведь чуть что — под дых». —
                                 «Поясню грубей, —
пишут Весы Водолею, — на всё забить
смог ты когда-то? Вот и сейчас забей».

«Но еще ты спал под лепет ависаги…»

Но еще ты спал под лепет ависаги,
даже не закрыв
хлипкого окна в нетопленой общаге
с видом на залив.
Спал, пока за мной осенней масти колли
топала туда,
где с пяти утра стояли на приколе
пришлые суда;
где не молодой, но всё-таки повеса
юной визави
тщился втолковать за чашечкой эспрессо
тонкости любви
и, без чаевых очухавшись, в неслабых
выраженьях крыл
жизнь свою и всех, кто к ней причастен, лабух,
прошерстивший Крым.
Истончаясь и дробясь, покуда спал ты
под рассветный бриз,
низкий полз туман вдоль набережной Ялты,
изымая из
бытия — лотки, помпезные фронтоны
и — невдалеке —
пирс, над коим птиц бесшумные фантомы,
заходя в пике,
падали туда, где на ребристом глянце
жидкого свинца
багровел буёк, подрагивая в танце
головой пловца…
Выразив протест витрине магазина,
продолжавшей спать,
тощая, ко мне прибившаяся псина
потрусила вспять —
не к пустым ларькам, но в сторону пригорка,
где, болтаясь на
треснувшей петле, поскрипывала створка
твоего окна.

«Блеском металлических коронок…»

Трудно жить на свете

октябрёнку Пете:

бьет его по роже

пионер Серёжа.

Блеском металлических коронок
встречных ослепляя наугад,
Петя, постаревший октябрёнок,
топает с баклажками в ботсад.
Непонятный сбой в семейной саге,
ласковый, ручной полудебил,