– Я от тебя не отстану, пока не получу то, что мне надо!
– Всем другими бабам от меня нужны бабки и…
– Мне не нужны твои бабки, и ты об этом прекрасно знаешь! Замуж за тебя я не хочу – и ты это тоже прекрасно знаешь. И ты мне – не исключено – еще спасибо скажешь!
В общем, Вася продиктовал мне пару телефонов, с которых следовало начинать. В результате я встретилась с человеком, который в свое время проверял Любовь Щукину. Он поднял соответствующую папку и сказал, что информация, возможно, устарела. Заданий ее освежить от Василия Витальевича не поступало.
Судя по тому, что имелось в службе безопасности Румянцева, Любовь Щукина замужем никогда не была, детей не имела, в музее начала работать еще на третьем курсе института (училась на вечернем) и так там и осталась. Вела серую жизнь, боролась за существование. Четыре года назад у нее умерла мать, отца никогда не было. Люба осталась совсем одна. Были только коллеги по работе. По-настоящему дружила с одной Алисой. С мужчинами никогда не получалось – никто не задерживался, хотя Люба очень хотела выйти замуж.
В досье имелся адрес Любы, по которому мы отправились с Пашкой.
Дверь нам никто не открыл. Я позвонила в соседнюю дверь, меня долго рассматривали в глазок. Я громко представилась. Не помогло. Открывать отказались.
Открыли этажом выше – молодая мамаша с ребенком нескольких месяцев, которой, вероятно, было просто скучно сидеть дома.
– Тетю Любу знаю, – кивнула девушка. – Можно сказать, с рождения. Я родилась в этом доме, а тетя Люба тут уже жила со своей мамой.
Мой вопрос о мужчине, занявшем Любину квартиру, девушку откровенно удивил.
– У нее никогда не было мужа, – сказала она. – И ни один мужчина тут никогда постоянно не проживал. В последнее время точно не проживал никто.
– И сейчас не живет? Дебошир и пьяница?
– Нет, – удивленно покачала головой девушка. – Может, к ней, конечно, кто-то и ходил, но постоянно точно не жил. И у нее всегда очень тихо. Я же над ней живу. Полная тишина. Она одна живет. С кем ей скандалить и ругаться? Пьет она тихо. Наверное, одна напивается и засыпает. Не поет, музыку не включает. Знаете, у нее была замечательная мама – такая милая, светлая старушка. А Люба – злая, то есть скорее не злая, а озлобленная. Понятно: личная жизнь не сложилась…
– А Любу в последнее время никто не избивал?
– Она упала у нас во дворе, – сообщила мне девушка. – Пьяная была. И на какую-то то ли палку, то ли ветку наткнулась. Мне у нас во дворе рассказали, что ее куда-то брать не хотели – в смысле в медицинское учреждение, потому что она тогда скандалила, ну и вообще… Не всюду же пьяных берут. Мне даже рассказывали, что в Новый год «Скорая» сортирует травмированных – трезвые, слегка поддатые и сильно пьяные. В зависимости от степени опьянения людей развозят по разным медицинским учреждениям.