Но мне все равно хотелось бы увидеть картину Леонардо да Винчи и рассказывать потом об этом внукам! То есть увидеть не так, как в Эрмитаже, а рядом… Коснуться ее рукой.
– Картина сейчас находится в США. Вот Виталя туда завтра вылетает.
– За картиной? Возвращать назад?
– Это практически невозможно – на данном этапе развития событий. И что с ней делать-то?
– То есть как? Вы же – известный меценат.
– Но не в такой же степени, – сказал старый вор в законе.
Я хлопнула глазами.
– Да если бы вы подарили Эрмитажу – или любому другому музею – картину Леонардо да Винчи, то память о вас точно осталась бы на века, как вы всегда мечтали. Или я что-то неправильно поняла? Но вроде бы вы в каждом официальном интервью мне…
– Юля, успокойся, – Иван Захарович накрыл мою руку своей огромной лапищей.
– Скажите, что будет с картиной – и я успокоюсь.
– Найдет свое место в коллекции американского миллиардера Роберта Нистелроя. Пусть потешится. И будет мне кое-чем обязан.
Ничего себе «кое-чем»!
– Юля, ты помнишь, что случилось с этой картиной? – продолжал Иван Захарович. – Ее Леонид Черевко – адъютант генерала Иванихина – в приступе белой горячки порезал ножом. Потом она долго лежала дома у генерала Иванихина. Без специальных условий! Валялась она в каком-то чемодане на антресолях!
Я моргнула глазами.
– Потом Николай Иванихин попробовал ее отреставрировать – и у него не получилось.
– Он испортил Леонардо да Винчи?! Он-то должен был понимать…
– Он хотел денег, Юля.
– Картина может быть восстановлена?
– Понятия не имею. Пусть об этом Роберт Нистелрой думает. Но его устраивает и порезанная, и испорченная неумелой реставрацией. И вообще надо бы вначале экспертизу провести…
– Вы хотите сказать…
– Юля, ты же умная девушка, и твоя работа научила тебя никому и ничему не верить. А меня жизнь этому еще раньше научила. Официальной экспертизы не проводилось. Никакие солидные эксперты не привлекались. Понимаешь? Нистелрой с Циммерманом считают, что это Леонардо да Винчи. На здоровье. Или считает один Нистелрой. Потому что ему так очень хочется.
Иван Захарович ехидно улыбнулся. И Виталя улыбнулся.
– А рисунки откуда? – спросила я. – То есть чертежи. Или я что-то неправильно поняла? Была и картина, и чертежи?
Иван Захарович кивнул с широкой улыбкой.
– Происхождение разное, – пояснил старый вор в законе. – Картину на самом деле привез в Россию адъютант генерала Иванихина. Она проделала именно такой путь, как тебе рассказали. Алекс Циммерман на самом деле хорошо поработал. Но как картина попала к кардиналу, который отвез ее в Вену? Тайна, покрытая мраком. В Италии было много художников, Юля. А чертежи принадлежали семье Вальтера Кюнцеля. Он узнал про них из дневников тетушки, которую все считали сумасшедшей. Как они попали в их семью, тетушка не знала, ну и, соответственно, не знает Вальтер. Он не мог провести расследование, как Алекс Циммерман. Ему не от чего было оттолкнуться! И документальные подтверждения у него – дневники сумасшедшей старухи. Никаких официальных документов о приобретении, владении… В смысле рисунками. На приобретение части картин отцом, дедом и прадедом документы есть. Список с названиями и художниками есть.