– Вы встречались с Алексом?
– А как же! Неплохо иметь своего человека в ЦРУ, тем более еврея русского происхождения. Со мной-то он скорее договорится, чем с придурковатыми американцами. До них элементарные вещи не доходят! А мы друг друга с полуслова можем понять – и немного развлечься, по ходу немного заработав.
Иван Захарович широко улыбнулся.
– А дочь Иванихиных? Законная дочь Аллы и Николая? Кто ее убил? Тоже два братца, одного из которых теперь уж точно не выпустят под залог? Кстати, зачем он полез в музей?
– За тем же, из-за чего Люба там поселилась. За картинами Ярослава Морозова. Алиса с Любой действовали отдельно от Галустьяна. Зачем им его-то было в дело посвящать? У них был свой план. А Галустьян по своим каналам выяснил, где еще могут быть картины Ярослава Морозова, – и полез за ними. То есть отправил своих постоянных сотрудников. Люба быстро сообразила, как действовать…
И доказать причастность Любы с Алисой к «работе» над картинами Ярослава Морозова нельзя… Молодцы женщины!
– Смерть Риммы Иванихиной к картинам не имеет никакого отношения, – спокойно продолжал Иван Захарович. – Там, кстати, районная прокуратура уже почти докопалась до сути. Съезди, сюжет сделаешь. И про криминал, и про личную жизнь. Что-то на тему «Советы любовницам».
– Каким любовницам?!
– Ты знаешь, что Римма Иванихина вела бурную личную жизнь? Тебе же вроде бы ее мать жаловалась.
– Ну… Но там же был Алекс Циммерман, который решил действовать через Катю Ломакину, старшую дочь Аллы Иванихиной…
– Алекс быстро понял, что Катя умнее и Кате нужны деньги – на лечение приемной матери. Римма же, со своей стороны, быстро захотела за Алекса замуж. Он же холостой в отличие от других ее любовников. Он сделал ноги. Но у Риммы были еще депутат и бизнесмен, у обоих – жены. Ты съезди в районную прокуратуру, там тебе все подробно расскажут. И к любовнику можешь съездить, к депутату, и к жене его. В милиции считают, что действовала жена. Но раз вначале руками задушили… Хотя докажут или нет – еще вопрос. Но нам-то до этого какое дело? Мы же вроде бы об искусстве говорим. О картинах…
Как я и предполагала, дело закончилось съемкой «для народа». Иван Захарович велел нам с Пашкой прибыть на место одной старой усадьбы в Ленинградской области. От усадьбы остался только один фундамент, поросший мхом. Вокруг уже вырос лес.
– Я – известный меценат, – начал речь перед телекамерой Иван Захарович, – и собираюсь пожертвовать родному городу сокровища, оставшиеся от русской аристократии, сбежавшей от революции семнадцатого года за рубеж.