Но кто бы стал применять что-то подобное в квартире Аллы и Николая Иванихиных? Ради чего? Эх, узнать бы, зачем кому-то потребовались эти картины…
– Кстати, ваш муж взял вашу фамилию или они у вас совпали?
– У него была фамилия – Крыса.
– О господи! – воскликнула я.
– А на работе пришлось писать объяснительную.
– Не поняла.
– И это послужило еще одним аргументом в пользу того, чтобы навсегда покончить с официальной работой при первой же возможности. Юля, мы в советские времена женились! Кретинизма было – выше крыши. И желающих выслужиться. И показать, что партком работает. У Коли, правда, был очень весомый аргумент – мой героический дед, – добавила Алла. – Мы всей семьей объяснительную сочиняли. В общем, партийным начальникам не удалось потрепать нервы молодому комсомольцу.
Я предложила вернуться к дочери.
– Юля, мне нечего про нее сказать…
– Теоретически она могла украсть картины?
– Не думаю. Она всегда находила богатых мужчин. У нее не было проблем с деньгами. То есть она начала встречаться с мужчинами с четырнадцати лет.
Я удивленно посмотрела на Аллу.
– Да, я – плохая мать. Я ничего не замечала. Мы жили средне, ниже среднего. А времена-то уже начали меняться. В классе учились дети из богатых семей. Вы же понимаете, в каком районе мы живем. Здесь много квартир скупили уже в девяностые годы. Место престижное, дома хорошие. У нас планировка неудачная, а есть и удачные, и переделывают люди все. Нам-то с Колей немного нужно. А ей требовалось. Я этого не понимала. А когда поняла, было уже поздно.
– Она не делала попыток вынести картины из дома, пока была школьницей?
– Никогда. Мы с детства внушали ей гордость за деда, то есть для нее уже прадеда. Ну и… Нет, у нее и мысли не возникало что-то украсть из дома. Она не воровала деньги и даже не просила у нас с отцом деньги. Она стала зарабатывать сама. Юля, вы курите?
– Нет.
– Но выйдите со мной на балкон?
Я попросила что-нибудь накинуть на плечи. Было уже холодно. Алла вручила мне теплую шаль, сама накинула на плечи кофту. Я поняла, что она мне хочет что-то сказать – так, чтобы ни в коем случае не услышал Коля.
Она закурила и невидящими глазами посмотрела на окна дома напротив.
– Юля, это я настояла, чтобы мы пригласили вас. В общем, мы переживем потерю этих двух картин. Сейчас опять поменяем замки, сигнализацию…
– Если вы говорили, что ваша дочь никогда ничего у вас не крала, не выносила из дома… Зачем вы тогда меняли замки после ее ухода из дома?
– А ее мужики? Я уверена в дочери, хотя сейчас она могла измениться… Но кто знает мужиков, с которыми она связана? Прихватили бы ключи – и обнесли нашу квартиру. И всю информацию могли бы из Риммы выбить. Или она сама бы рассказала в пылу страсти. Нет, мы с Колей решили не рисковать. Коле я сказала, что мы попросим вас поискать картины, а сами расскажем про то, что творится в музее, где я работала и Коля выполнял кое-какие реставрационные работы. Да я вам и так расскажу, даже если вы ничего не найдете. У меня душа болит… Вы не представляете, сколько музейных экспонатов разворовано! Да из всех музеев! Но это другая история… Юля, у вас же есть знакомые, информаторы в криминальном мире? Спросите у них про наши картины! От себя. Я не верю, что органы их найдут. Да, ребята к нам приезжали хорошие, но как реально искать? Вы просто поспрашивайте. Пожалуйста. Потом вы всегда сможете обратиться к нам. Мало ли, вопросы какие-то возникнут. Мы с радостью ответим, по справочникам пороемся. Искусство – не ваша специальность, ну а мы в меру возможности… В общем, вы меня поняли.