Музыка вроде бы раздавалась из квартиры за несколько дверей до двери Даньелл. Медленно продвигаясь к ней, он вспомнил соседку старуху, из-за которой возникли неприятности, когда он был здесь в последний раз. Возможно ли, чтобы музыка доносилась оттуда? Чтобы та старая карга крутила диско?
Осторожно приблизившись к двери, он увидел, что она слегка приоткрыта. Поскольку других посторонних звуков не было, он уверился, что музыка доносится оттуда. Подойдя, он попытался заглянуть в щель, но та была слишком узка. Носком ноги он слегка толкнул дверь и сделал шаг вперед.
Посреди неприбранной гостиной нагишом танцевала старуха. Она стояла к нему спиной. Бен со спины увидел старуху, которая голой танцевала под диско. И она действительно отрывалась по полной, трясла плечами и вращала бедрами. Руки тоже были заняты какими то сложными движениями. Это па было всецело ее собственным изобретением. Она придумала его как-то ночью, когда слушала, как Глория Гейнор поет «I Will Survive»,[23] в клубе «Вертиго» в Бейкерсфилде. Она и сегодня поклялась бы, что Глория увидела это ее особенное движение и одобрительно кивнула ей со сцены.
Это была величайшая ночь в жизни Бренды Шеллбергер. Она провела ее с Говардом Смоляковым, единственным мужчиной, которого по-настоящему любила. Когда, протанцевав до трех часов, они вернулись в его квартиру, Говард попросил ее раздеться и станцевать только для него так же, как она танцевала в клубе. Она чувствовала себя настолько оживленной и желанной, что ее не пришлось просить дважды. Сбросив с себя одежды, она ждала, нервно поигрывая пальцами на бедрах, пока Говард ставил пластинку Донны Саммер.[24] Следующие пятнадцать минут она безостановочно танцевала, ни разу не посмотрев на него, чтобы увидеть, как он это воспринимает. Ей было все равно. Она не нуждалась в зрителях, потому что танцевала для себя самой — в экстазе, в самом центре своего жизненного счастья. Она не нуждалась в одобрении Говарда, в его оценке, хотя оттого, что он присутствовал здесь и разделял с ней эти великолепные минуты, было даже лучше.
Об этой исключительной ночи она думала всю свою остальную скучную жизнь.
Это стало единственным полученным ею залогом того, что чудесные вещи могут происходить и происходят даже с такими людьми, как она.
В конце концов Говард оказался слабым флегматичным растяпой, не способным на серьезные отношения, и в надлежащее время исчез из ее жизни. Но той ночью она танцевала для Говарда, которого еще очень сильно любила. Той ночью они были в начале своей любви, и в тот миг она была уверена, что нашла своего мужчину, и удивлялась, как хорошо они подходят друг другу. Той ночью все было совершенным и исполненным торжества. Согласованность раскрепощенных чувств была ни с чем не сравнимой. Вот почему она снова и снова думала о тех нескольких ночных часах на протяжении всей жизни. Через приоткрытую дверь Бен Гулд стал свидетелем того, как старая Бренда колдовала, воскрешая ту ночь, после которой ее счастье стало понемногу закатываться, пока не закатилось неизвестно куда.