Это обстоятельство как нельзя лучше пригодилось в то раннее утро, когда на перекрестке ефрейтора встретил путник.
— Гутен таг! — громко приветствовал белокурый парень с вещевым мешком за плечом.
— Гутен таг, — искоса поглядел немец.
— С операции иду, красных бандитов били. Может, подвезете в город? Устал..,
Возница придержал лошадь,
— Кто такой?
— Полицейский.
— Луцкий?
— Да.
— Садись!
Алексей Абалмасов знал немецкий и всю дорогу без умолку болтал с ефрейтором.
— Слава богу, — угодничал он, — армия фюрера благополучно закрепилась на новых рубежах. Думается, теперь уже прочно.
— Скоро о солдатах фюрера заговорит весь мир, — заносчиво произнес ефрейтор.
— Дай бог!
На улице Шевченко «полицейский» поблагодарил возницу за услугу и дальше пошел пешком. А вечером он был уже у Савельевой и объяснил ей, что прибыл в Луцк по специальному заданию. Вместе с подпольщиками предстоит выполнить важное поручение...
— А пока надо временно устроиться на работу.
— Раз нужно, попробуем. — Паша задумалась. — Работу найти сейчас нелегко...
Выручила Анна Остапюк, уборщица гебитскомисса-риата. Она вспомнила, что туда недавно требовался дровосек.
— Пойдемте, авось повезет, — вызвалась Анна проводить партизана к гебитскомиссариату.
Все устроилось быстро. После недолгого опроса в канцелярии его временно приняли на работу: пилить и колоть дрова.
Собрав необходимую информацию, связной партизанского отряда Прокошока — Алексей Абалмасов приготовился в обратный путь. Он сожалел, что не успел поднять знамя над городом.
— Не успел... — огорчился Абалмасов. — Думаю, вы сами это сделаете, друзья. Хорошо бы водрузить его на здании гебитскомиссариата, и как можно скорее. Пусть все знают, что подполье живет, что советские люди не мирятся с оккупацией.
Паша взяла свернутое красное полотнище и невольно вспомнила свою первую комсомольскую весну. На первомайскую демонстрацию она вышла тогда со школьным знаменем в руках. Ее то и дело останавливали куда бе-
жишь? А как было не рваться вперед... Крепко держа в руках древко с развевающимся на ветру алым полотнищем, она представляла себя то на парижских баррикадах, то на Красной Пресне, а то вдруг рядом с Чапаем, скачущим на коне. Мать тогда говорила, что Паша похудела за один день. А она не спала почти всю первомайскую ночь, хотя от усталости ног не чуяла под собой.
Красное знамя! Как много оно значило в ее жизни п в жизни всех советских людей. Сколько раз бывало, когда в самые трудные минуты оно, появляясь над полем боя, воодушевляло воинов, прибавляло им силы в борьбе с врагом. А если знаменосец, сраженный пулей, падал, то всегда кто-то другой подхватывал -древко с алым полотнищем й золотистой пятиконечной звездой и устремлялся вперед.