— Нет, они тоже обеспокоены, хотя у них пока ничего подобного не наблюдается.
В первый раз Крофорд шевельнулся. Он снял руки с живота, схватился за ручки своего массивного кресла и встал.
— Кажется, вы не поняли, какая роль во всем этом отводится вам? — спросил он.
— Не понял.
— Мы не можем сразу, без какой-либо подготовки, заявить: «Люди! Перед вами союз мировых промышленных держав, борющихся за сохранение вашего образа жизни». Мы не можем сказать им о сложившейся ситуации. Нам рассмеются в лицо. Нельзя просто так объяснить людям, что вечный автомобиль и дом по пятьсот долларов за комнату обернутся для них катастрофой. Мы не можем этого сказать, но им необходимо это узнать. Мы хотим, чтобы вы написали об этом книгу.
— Не вижу… — начал Виккерс.
Но Крофорд прервал его на полуслове:
— Вы напишите так, словно сами обо всем узнали. Вы намекнете на хорошо информированные источники, не называя их. Мы предоставим вам материалы, но все должно исходить от вас.
Виккерс медленно поднялся и протянул руку за шляпой.
— Спасибо, что вы подумали обо мне, — сказал он, — но меня не интересует ваше предложение.
Энн Картер сказала Виккерсу:
— В один прекрасный день, Джей, я так рассвирепею, что разобью тебе голову. И тогда, может, узнаю, чем она набита.
— Мне нужно написать книгу, чем я и занят в настоящий момент. Ты имеешь что-нибудь против?
— Твоя книга может подождать. Ее ты всегда сможешь закончить. А вот эту, о которой шла речь, — нет.
— Давай-давай. Скажи, что я швырнул на ветер миллион долларов, ты ведь именно так считаешь?
— Ты мог содрать с них кругленькую сумму и заключить с издателем такой договор, что пальчики оближешь.
— И отложить в сторону свое самое великое произведение, — сказал Виккерс. — Остыть и, вернувшись к книге снова, понять, что душа к ней уже не лежит.
— Любая книга, которую ты пишешь, — то самое великое произведение. Джей Виккерс — ты жалкая тень писателя. Согласна, ты неплохо пишешь и твои чертовы книги хорошо расходятся, хотя иногда мне непонятно почему. Если бы ты не зарабатывал этим деньги, ты бы и строчки не написал. Скажи мне откровенно, зачем ты пишешь?
— Ты ответила сама. Ради денег. Раз ты так считаешь, значит, так оно и есть.
— Ну ладно, я — лицо заинтересованное.
— Боже мой, мы ругаемся так, будто давно женаты.
— Кстати, то, что ты никогда не был женат, доказывает, какой ты эгоист. Бьюсь об заклад, ты никогда и не думал о женитьбе.
— Думал однажды, — вздохнул Виккерс, — но это было очень давно.
— Ну-ну, урони голову на руки и порыдай. Уверена, это будет впечатляющее зрелище. Вот почему в твоих романах такие душераздирающие любовные сцены.