- Зазябла совсем, - сказала она, похлопывая руками и переступая с ноги на ногу.
Шахов ничего не сказал.
- Издалека ли едете? - спросила баба и прихлопнула дверцу топки.
- Издалека. Из Сибири - коротко ответил Шахов.
Искры летели снопами и совсем близко мимо вагона прошла водокачка со своим качающимся хоботом молочно-белого цвета.
Шахов пошел в вагон.
В эту ночь, последнюю из тех, что он провел в пути, ему приснился тяжелый и безобразный сон.
Ему приснилось, что он открыл глаза от стука двери и увидел, как из соседнего купе вышел невысокого роста широкоплечий человек. Он медленно опустил глаза, отыскал среди груды тел его, Шахова, лежащего на полу с раскинутыми по сторонам руками, сделал два шага вперед и наступил ему на грудь, так что носок огромного сапога ударился о подбородок.
- Уберите ногу, - сказал Шахов.
Человек молчал и улыбался, скаля белые зубы; на груди у него сквозь тонкую полосатую тельняшку просвечивала татуировка.
- Уберите же ногу! - повторил Шахов.
- А чем же тебе, браток, мешает моя нога? - спросил человек, дружелюбно мигая глазами.
- Вы наступили мне ногой на грудь!
Шахов, выдвигая челюсть, старался сдвинуть его сапог.
Руки его лежали по сторонам неподвижно, он не мог пошевелить ими.
- Ай-я-яй, неужто на грудь? А я думаю, что это так ступать мягко!
Огорчаясь и покачивая головой, он снял ногу и сел на край скамейки.
Шахов знал отлично, что за минуту перед тем, на скамейке сидел костлявый чиновник, уткнувшийся головой в каракулевый воротник - теперь вагонные стены, железные подпоры, смялись и уступили дорогу человеку в тельняшке.
- Беднячок ты - сказал он вдруг и достал что-то из кармана, не то куклу, не то волчок; Шахов ясно видел, что это была какая-то детская игрушка.
- А что?
- Да что ж, браток! Какая-то у тебя судьба стеклянная!
- Ну и что ж, судьба! - возразил Шахов, чуть-чуть шевеля губами.
Человек молча приблизил к глазам Шахова детскую игрушку. Это был огромный, с сиреневым отливом стали, револьвер.
- А позволь, мы сейчас же это дело устроим, - пробормотал он.
Револьвер внезапно повис в воздухе. Откуда-то со стороны к нему тянулись посиневшие маленькие белые руки.
Шахов застонал и вскочил на ноги, ударившись головой о верхнюю полку - никакого человека в тельняшке не было в вагоне - дверь, вагонные стены, железные подпоры, все вдвинулось обратно.
Костлявый чиновник курил и жаловался, молодой солдат попрежнему спал у его ног, закинув назад бледное и утомленное лицо. Еще не рассвело, но многие уже проснулись.
Наверху на второй и на третьей полке шел политический разговор.