Книга III
I
Солдат, забрызганный грязью, проскочил на велосипеде мимо наружной охраны Смольного, ловко лавируя между автомобилями, подкатил к подъезду, наспех приткнул свой велосипед к стене и бросился бежать вверх по лестнице.
Постовые матросы схватили его за руки и отбросили назад.
- Да какой вам пропуск, дерьмо собачье, - серьезно сказал солдат, - я с донесением... с фронта!
По лестнице, вдоль которой пестрели плакаты и лозунги, он поднялся в третий этаж и ткнулся в двери Военно-Революционного Комитета.
Посредине комнаты стоял, покачиваясь на длинных ногах, высокий человек в офицерской шинели, накинутой на плечи; он негромко бормотал что-то, должно быть самому себе, потому что, кроме постового красногвардейца, который спал на скамейке, у дверей, уронив голову на грудь и крепко сжимая ногами винтовку, - в комнате никого не было.
- Мне нужен прапорщик Турбин, - хрипло сказал солдат.
- Я и есть Т-турбин, - отвечал военный, немного заикаясь.
Солдат отряхнул пот, катившийся по лбу.
- Вот...
Он протянул клочок бумаги.
- Донесение от Комитета второго царскосельского полка.
Шатаясь от усталости, он отошел в сторону, разбудил караульного, потребовал у него табаку и долго крутил козью ножку, ни слова не отвечая на расспросы красногвардейца.
Наконец, садясь с осторожностью (чтобы не коснуться натертого седлом места) на лавку, он сказал серьезно:
- Да что, товарищи? - Сами видите... говно - дело!
Высокий офицер, меньше всего похожий на офицера, мучительно морща лоб, читал донесение.
- Хм, чорт их возьми! Третий корпус, а? П-пустяки дело, - сказал он самому себе совершенно с таким выражением, как если бы говорил какому-то другому лицу, которого, никто, кроме него, не видел. - Что ж... значит крышка? К-корпус? Это не меньше десяти тысяч. Н-нет никого. Сейчас же всех собрать н-нужно. В штабе что ли? П-пустяки дело!
Солдат с недоумением прислушался, аккуратно подклеил оторвавшийся клочок цыгарки и вдруг, подмигнув в сторону Турбина, хлопнул себя по лбу и помотал рукой.
- Не того, а? Не в порядке?
- А шут его знает, - хмуро отвечал караульный, - не то, чтобы не того, а так... все время, шут его, разговаривает! Я седни ночью в карауле был, так он всю ночь сам себе разговаривает. Чудной какой-то, шут его знает!
Чудной прапорщик вдруг пришел в себя, бросил донесение на стол, подошел к карте и с напряженным лицом принялся водить пальцем по однообразным линиям окрестностей Петрограда.
--------------
Именно к этому прапорщику Турбину - одному из членов так называемой "Военки" (Военной организации партии большевиков) - был направлен Шахов.