Шахов пошел дальше; моряк вдруг напомнил ему одну из газетных статей, читанных им накануне. В этой статье тот же самый вопрос ставился еще яснее.
Шахов припомнил слова "За кого?" напечатанные жирным шрифтом и первые фразы статьи:
"За тех, кто придавлен и ограблен войной или за тех, кто вопрос о крови русского солдата решали на лондонских и нью-йоркских биржах. За тех, кто немедленным миром готов спасти страну и революцию или за тех, кто стремится довести армию до голодного междоусобия, чтобы утопить ее в собственной крови? За тех, кто не останавливается на полпути, не уступает без боя, завоеванных революцией, прав или за тех, кто в ставке, в дипломатических корпусах, в банках и в тайных комнатах Зимнего дворца ведет работу по умерщвлению революции"...
Он следил за небольшими группами вооруженных рабочих, которые встречались ему время от времени.
"А ведь мне, может-быть, сегодня уже придется выбрать" - подумал он мельком.
Не доходя двух кварталов до Смольного, он свернул налево и остановился у ворот небольшого двухъэтажного дома в самом конце Кавалергардского переулка.
Минуты три он стучал без всякого результата; наконец, глазок в воротах открылся и морщинистое лицо уставилось на Шахова.
- В квартиру номер два! - сказал Шахов, вытаскивая из кармана платок и стряхивая снег с пальто и шляпы.
Лицо исчезло и появилось опять.
- Повернитесь спиной!
- Спиной? Зачем?
- А почем знать, может-быть, у вас там оружие!
- Оружие на спине не носят, - сказал Шахов, - отворите пожалуйста!
- А кто там живет, в квартире номер два?
- Мне нужно видеть Бартошевскую, Галину Николаевну.
- Бартошевская у нас не живет. Это, кажется, в доме напротив или может-быть, даже рядом.
- Как не живет? Это какой номер дома?
- Если Бартошевскую, так идите через парадную, - посоветовало лицо, снова исчезая за воротами, - парадная открыта!
Шахов разозлился было, но тут же весь этот разговор показался ему смешным. Он улыбнулся и подошел к подъезду.
В то же самое мгновенье, - он часто вспоминал это впоследствии, дверь отворилась и из подъезда вышел офицер. Это был высокого роста гвардеец, прекрасно одетый; Шахову запомнился отороченный золотом башлык с кисточкой; он прошел мимо, слегка позвякивая шпорами и поднимая вверх свое бледное и холеное лицо.
Шахов не успел даже разглядеть этого лица; однако что-то заставило его оглянуться. Несколько секунд он следил за ним: гвардеец шел уверенной походкой, звонко стуча каблуками по мокрому тротуару.
Шахов вошел в подъезд и на площадке первого этажа нажал кнопку звонка.