— С добрым утром, солнышко! — выдавила из себя Дороти, когда ее сын подлетел к их кровати.
Он был уже умыт, причесан и наряжен в новые джинсовые шортики и футболку с изображением мультяшного мышонка.
— Мама, дядя Вилли! Вы что, еще не собираетесь вставать? — спросил Тедди недоуменно.
Дороти взглянула на часы. Они показывали шесть тридцать.
Вильям протянул ребенку руки и, когда тот подскочил к нему, поднял его над кроватью.
Тедди залился счастливым смехом.
— Мама хочет еще минут пятнадцать понежиться в кровати, понимаешь, дружище? — сказал Вильям, опуская Тедди на пол. — У нее своеобразные каникулы, выходной. Поэтому ты должен подождать нас в своей комнате, договорились?
— Договорились! — Тед кивнул. — А пятнадцать минут это много?
— Сейчас объясню. — Вильям подмигнул мальчику и взял с тумбочки большой будильник. — Когда длинная стрелка приблизится вот к этой цифре — к девятке, — тогда можешь считать, что пятнадцать минут прошло.
Тедди опять кивнул, схватил будильник и выбежал из комнаты, захлопнув за собою дверь.
Вильям повернулся к Дороти. Свежая и отдохнувшая, она выглядела восхитительно. Ее черные волосы беспорядочным каскадом спадали на плечи, глаза блестели, а щеки были румяными, как летний рассвет.
— Предлагаю притвориться, что между нами ничего не произошло, — нарочито небрежно сказал Вильям.
Дороти возмущенно поджала губы, и он поспешил смягчить свою грубость:
— Извини, я не сдержался. Но меня можно понять. Согласись: когда мужчина просыпается утром и видит в своей постели красивую женщину…
— Не переживай! — выпалила Дороти. — Эту женщину в своей постели ты никогда больше не увидишь!
Она выскочила из-под одеяла, достала из сумки вещи, которые собиралась надеть, и удалилась в ванную.
Вильям тяжело вздохнул. Ее слова прозвучали угрожающе категорично.
Неужели я никогда так и не узнаю, какая она, эта Дороти Дженнингс Доусон? — подумал он мрачно, тщетно пытаясь охладить в себе разожженную Дороти страсть.
Тедди держал Вильяма за руку и выглядел несказанно счастливым, когда они шли впереди Анны и Дороти между длинных рядов с загонами для коз, коров, свиней и прочей живности, привезенной на ярмарку для продажи.
Дороти даже завидовала своему маленькому сыну. Ему не было нужды маскировать любовь и привязанность к Вильяму, он выражал свои чувства по-детски непосредственно и пылко. А ей следовало все время загонять эмоции в дальний угол души и держать их под жестким контролем.
Она вспомнила сегодняшнее утро и покраснела.
«Когда мужчина просыпается и видит в своей постели красивую женщину…» — прозвучали в ее ушах слова Вильяма, и на душе сделалось премерзко.