Сердце Дороти сжалось от тоски.
Вильям относился к ее мальчику так, словно тот был его обожаемым сыном. Разве она могла не влюбиться в этого человека?
— Они друг от друга без ума, — сказала Клэр.
Дороти с деланным равнодушием пожала плечами.
— Между дядей и племянником порой складываются и такие отношения.
— Мне кажется, что Вильям хотел бы стать для Теда чем-то большим, чем дядя.
Дороти на секунду закрыла глаза. Мечтать о том, о чем только что сказала Клэр, она себе не позволяла.
Когда сосиски были готовы, всех позвали к столу. Анна заявила, что от жары у нее болит голова, и, взяв кусок пирога и налив себе чаю, ушла в свою комнату. Питер и Сэм, большие любители футбола, набрав пива и сосисок, поспешили к телевизору смотреть какой-то матч. Дети сели за отдельный маленький стол, а взрослые — две семейные пары — за большой.
Жара спадала. Солнце клонилось к горизонту. Вечер пьянил умиротворением, обилием оранжевого света и тепла.
Вильям откинулся на спинку ротангового кресла и обвел внимательным взглядом окружавших его людей. За столь короткий промежуток времени все они, особенно Дороти и Тед, покорили его сердце.
Наверное, в Аберистуите мне будет сильно не хватать их, с грустью подумал он. Странно, но у меня такое чувство, что они — моя настоящая семья.
Он взглянул на жену, вспомнил о поцелуе у собачьей будки и понял, что расставаться с этой женщиной ему будет особенно тяжело.
Дороти встала из-за стола, подошла к детям и, склонившись над ними, подлила в их стаканчики сок. На ней было оранжевого цвета короткое льняное платье без рукавов. И ее высоко оголившиеся стройные ноги тут же приковали к себе мужские взгляды. Вообще же ее облик таил в себе некое противоречие: по природе хрупкая и нежная, эта женщина уже обрела некую основательность и крепость, свойственную сельским жителям, и немудрено — ведь ей приходилось много работать на ферме.
Если бы Вильям мог, то с удовольствием освободил бы ее от физического труда. Его утешало лишь то, что такая жизнь Дороти по сердцу. Он и сам прикипел душой к этому большому, но весьма запущенному хозяйству, и все с большей и большей тоской думал о скором возвращении в Аберистуит.
Когда Дороти вернулась за стол, Филипп театральным жестом потер плоский живот.
— За такое угощение, Дороти, я готов помогать тебе хоть каждый день.
Она улыбнулась.
— Теперь понятно, почему ты такой хозяйственный! Клэр знает, какими способами заставить тебя работать.
Филипп, ухмыльнувшись, повернулся к жене.
Вильям пронаблюдал за тем, как супруги обменялись любящими взглядами. В этот момент для них, как ему показалось, перестало существовать все вокруг. Им овладело странное чувство зависти.