Хьюстон быстро встала.
— Мне кажется, я сошла с ума. Ни одна здравомыслящая женщина не будет так выходить замуж. Я могу понять, когда женщина влюбляется так, что не видит недостатков своего избранника. Но я вижу Кейна Таггерта таким, какой он есть на самом деле: человек — одновременно и невероятно тщеславный, и совсем не тщеславный. Что бы о нем ни говорилось, всегда возникает противоречие.
Она снова тяжело опустилась на стул.
— Я точно сошла с ума. Это совершенно очевидно.
— Ты уверена? — тихо спросила Джин.
— Да, абсолютно уверена, — ответила Хьюстон. — Никакая другая женщина…
— Нет, я имею в виду, что, влюбившись, ты не в состоянии видеть недостатки. Я всегда думала, или надеялась, что если кто-то любит меня, то эти люди знают мои отрицательные стороны и, несмотря на это, все равно продолжают любить. Я бы не хотела, чтобы мужчина считал меня богиней потому, что я боюсь, как бы он ни разлюбил меня, обнаружив, что у меня ужасный характер.
Хьюстон озадаченно посмотрела на Джин:
— Но когда любишь.
— Да? Что — когда любишь?
Хьюстон поднялась с места и рассеянно выглянула в окно.
— Хочешь быть вместе с этим человеком. Хочешь находиться с ним рядом и в болезни, и в здравии, хочешь иметь от него детей, любишь его даже тогда, когда он делает что-то такое, что тебе не нравится. Считаешь, что он самый лучший в мире, благородный принц, улыбаешься, когда он говорит что-нибудь обидное в пятый раз за час. Беспокоишься, нравится ли ему твоя одежда, гордился ли он тобой, чувствуешь, что таешь, когда он одобряет тебя.
Она замолчала на несколько минут.
— Когда я с ним, я живу, — прошептала она. — Мне кажется, я и не жила до того, как встретила Кейна. Я просто существовала, ела, подчинялась кому-то. Кейн же вселяет в меня силу, я чувствую, что для меня нет ничего невозможного. Кейн…
— Да? — тихо спросила Джин. — Что такое Кейн?
— Кейн Таггерт — мужчина, которого я люблю.
Джин рассмеялась:
— Что, это действительно так ужасно — влюбиться в кого-нибудь из нас, Таггертов?
— Любить легко, а вот жить вместе, возможно, сложнее.
— Ты и представить себе не можешь насколько, — сказала Джин, все еще смеясь. — Еще чаю?
— А что, вся твоя семья — такие же, как Кейн?
— Мой отец, слава богу, пошел в свою мать, а вот дядя Рейф и Ян — настоящие Таггерты. Я думала, что этот Кейн, имея такие деньги…
— Возможно, они его портят. А кто отец Яна? Я что-то не помню, чтоб я видела этого мальчика.
— Ты и не видела. Он уже давно работает на шахте, хотя ему всего шестнадцать лет. Внешне он такой же, как Рейф: крупный, красивый, сердитый. Его отцом был Лайл, брат Рейфа. Лайл погиб во время взрыва на шахте, когда ему было двадцать три года.