Ну и тон! Да еще в такой темный, холодный сентябрьский вечер!
— Если бы вы приставили к нему наружное наблюдение, как я вас просил, мы бы сейчас знали об этом немного больше, — огрызнулся Карл, пытаясь сообразить, где верх и где низ у бесформенной кучи, лежащей в траве в десяти метрах от него.
— Его нашли вон те балбесы. — Бьёрн махнул на кучку ребят: мальчики-эмигранты в спортивных брюках с лампасами и бледные датские девчонки в обтягивающих джинсах. Видно было, не все из них считают, что это клёво. — Здесь детский сад рядом, они хотели забраться туда и побегать на игровой площадке. Да вот не получилось.
— Когда это произошло? — спросил Карл у врача, который уже закончил осмотр.
— Ну, сегодня довольно прохладный вечер, но он лежал поблизости от здания, защищенный от ветра, так что, наверное, полтора или два часа назад. — Тот взглянул на Карла усталыми глазами, в которых читалось желание поскорее вернуться к жене в теплую постель.
— Я вчера был в гимназии Рёдовре, — обратился Карл к Бьёрну. — Около семи часов, чтобы ты знал. Беседовал с бывшим возлюбленным Кимми. Это абсолютно случайное совпадение, но ты запиши в протоколе, что я сам об этом сообщил.
— Так, значит, ты там был! — Бьёрн вынул руки из карманов кожаной куртки и поднял воротник, а потом спросил, глядя в глаза Карлу: — Ты бывал когда-нибудь у него в квартире?
— Нет. Утверждаю со всей определенностью, что я там никогда не был.
— Ты совершенно уверен?
«Совершенно уверен», — мысленно ответил Карл и почувствовал, что головная боль разгулялась на просторе во всю мощь.
— Так точно, — сказал он наконец, не придумав ничего лучшего. — Уж больно это далеко. Вы уже были наверху в квартире?
— Там сейчас ребята из полиции Глострупа и Самир.
— Самир?
— Самир Гази. Который переходит к нам вместо Бака. Он служил в полиции Рёдовре.
Самир Гази? Ну вот у Ассада и появится родственная душа — человек, способный оценить тот сахарный сироп, который он называет чаем.
— Ну как, нашлась прощальная записка? — спросил Карл, обменявшись крепким рукопожатием с человеком, в ком любой зеландский полицейский со стажем безошибочно узнал бы комиссара полиции Антонсена.
Пара секунд в его тисках накладывала отпечаток на всю жизнь. Как-нибудь Карл ему скажет, что он может хорошо сэкономить на гидравлике.
— Прощальная записка? Какое там! Можешь дать мне пинка под зад, если тут обошлось без посторонней помощи.
— Почему ты так думаешь?
— Тут почти нигде нет отпечатков пальцев — ни на ручке балконной двери, ни на стекле в кухонном шкафу. И на краю журнального столика нет. Зато нашлись очень четкие отпечатки на перилах балкона — конечно же, самого Ольбека. Но какого черта хвататься за перила, если ты решил спрыгнуть?