И тут его осенило.
— Вот еще одно рождественское сердечко. — Ассад извлек упомянутый предмет из-под края ковра.
Но Карл не отозвался. Медленно нагнувшись, он поднял две карточки, валявшиеся рядом с коробкой для карт. Две карточки, каждая с шестью вопросами, помеченными соответствующим цветом.
Сейчас его интересовали только два: отмеченные коричневым и розовым.
Затем он перевернул карточки и посмотрел в ответы. И вздохнул с таким чувством, будто только что поставил мировой рекорд.
— Ассад, посмотри-ка сюда, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал тихо и ровно. — И скажи, что ты видишь.
Держа в руке сердечко, Ассад поднялся и через плечо Карла взглянул на карточки.
— Что я должен видеть?
— Не хватало одного розового и одного коричневого вкладыша. — Карл протянул Ассаду одну карточку, а сам продолжал рассматривать вторую. — Посмотри на «розовый» ответ на той карточке и «коричневый» на этой. Что там написано?
— На одной написано «Арне Якобсен», а на другой «Йохан Якобсен».
Оба посмотрели друг на друга.
— Арне? Ведь так звали полицейского, который забрал папку из Хольбека и передал ее Марте Йоргенсен? Какая у него была фамилия? Не помнишь?
Ассад приподнял брови, затем вытащил из кармана блокнот и перелистал записи, пока не дошел до беседы с Мартой Йоргенсен.
Произнеся шепотом несколько непонятных слов, он поднял взгляд от блокнота.
— Ты прав, его звали Арне. У меня это записано. Но Марта Йоргенсен не называла его фамилии.
Он снова пробормотал что-то по-арабски и перевел взгляд на игральную доску:
— Если Арне — это полицейский, кто тогда другой?
Карл вынул мобильник и позвонил прямо в хольбекское отделение полиции.
— Арне Якобсен? — переспросил дежурный. — Ну, это надо спрашивать у кого-нибудь постарше. Одну секунду, сейчас соединю.
Через три минуты вопрос был решен, и Карл убрал мобильник.
Иногда это происходит в тот день, когда тебе стукнет сорок. Или когда ты заработаешь свой первый миллион. Или, в крайнем случае, когда твой отец выходит на пенсию и его дальнейшим уделом становится только решение кроссвордов. В этот день мужчина, как правило, впервые ощущает, что он наконец-то вырвался из патриархальной зависимости и ему больше не придется выслушивать наставительные замечания и чувствовать на себе критические взгляды.
В случае Торстена Флорина все было не так.
Торстен Флорин давно был гораздо богаче своего отца и оставил далеко позади четверых младших братьев и сестер. Даже в средствах массовой информации он мелькал гораздо чаще, чем отец. В Дании все его знали, все им восхищались, в особенности женщины, которых прежде так добивался его отец.