— Передайте генеральному прокурору, что я хочу как можно скорее забыть этот отрезок моей жизни. Мне совершенно всё равно, будут ли все эти двадцать шесть человек, допрашивавших меня, расстреляны или же станут министрами…
В дождливый день в конце октября я переходила Гоголевский бульвар, как вдруг шедший мне навстречу человек воскликнул:
— Айно Андреевна! Неужели это вы?
Я узнала брата генерала Берзина. Он оставался в Потьме после моего освобождения. Выглядел он больным и усталым, одет был неряшливо. В Потьме он выглядел лучше. Он, как и его более известный брат, тоже был старый большевик, после победы революции работал на высоких постах, был даже генеральным прокурором. При Сталине был арестован. Теперь реабилитирован.
— Где вы живёте? Вы встречались со своим мужем? — спросил он.
Я ответила, что мужа не видела и встречаться с ним не собираюсь, что мне по распоряжению ЦК помогает один полковник, снабжает меня деньгами и пытается добиться для меня квартиры.
Он был явно удивлён.
— Я рад за вас. А вот для меня никто ничего не хочет делать!
— Где же вы живёте?
— ЦК взял в своё распоряжение деревянный барак на окраине города, там я и ночую вместе с сотней других освободившихся из лагерей. Для меня, старого большевика, никто ничего не сделал. А сколько лет я и мой брат служили партии!
Ещё несколько печальных слов, таких же унылых, как и погода, и мы расстались, пожелав друг другу успехов. Я ещё раз оценила помощь полковника Строганова.
Наконец-то я могу переехать в свою квартиру! Полковник Строганов дал мне денег на квартплату и обстановку. Я сама себе казалась богачкой.
Дела мои постепенно налаживались, и я решила узнать, что с моим братом Вяйнё. Я ничего не слышала о нём почти двадцать лет, с тех пор, как его в декабре 1935 года арестовали в Петрозаводске и отправили в Ленинград. Я написала жене Вяйнё в Петрозаводск, но ответа не получила. Поехала туда сама, но её не нашла. Три с половиной года я писала запросы в разные инстанции.
Наконец в мае 1960 года пришёл официальный ответ из Петрозаводска. В нём говорилось, что приговор, вынесенный Вяйнё 11 ноября 1937 года, отменён за отсутствием состава преступления, Вяйнё посмертно реабилитирован. Жену, видимо, постигла участь Вяйнё — за недонесение властям «о шпионской деятельности» мужа.
Вскоре после того, как я переехала в отдельную квартиру, меня вызвали в отдел кадров Генерального штаба. Когда я пришла, меня провели в просторный кабинет. За длинным столом сидели офицеры. Председательствовал адмирал. Он произнёс краткую речь, в которой выразил сочувствие по поводу несправедливого ко мне отношения. «Мы надеемся, что вы сумеете забыть пережитое», — сказал он. Это, видимо, и называлось «реабилитацией». Потом один из генералов проводил меня к выходу и, прощаясь, тоже посоветовал забыть прошлое. Я ответила: «Если я вам это пообещаю, то скажу неправду. Я никогда не смогу забыть эти годы». Генерал тихо произнёс: «Да, конечно, я вас понимаю».