Бор обильно измазал себе лицо пылью, которую собрал пригоршней на полу, дабы продемонстрировать впоследствии Злюке, будто бы он прошел через горнило сражения за ОСУ. Одежда дополнительной маскировки не требовала – и так была вся грязная, еще от прошлых стычек с призраками. Командир быстро вытащил из поясной коробочки, в которой покоился шифратор, электронного «жука» – паразита, толкающего человека на самоубийство; передал его Грете. Он свою функцию выполнил… Свой сержантский жетон (с вкрапленной жэгээской) Бор опустил в нагрудный карман.
Всё!
Сержант примостился в головах у Злюки, приготовился встречать босса с того света.
Спектакль продолжался.
Серия вторая, дубль первый.
Мотор, съемка!..
Люси приходила в себя после инъекций Бора довольно долго.
За это время командир успел соорудить для пострадавшей девицы импровизированную капельницу. Предназначалась она не столько для лечения Злюки и даже не для приведения ее в чувство, сколько для того, чтоб отвлечь ее внимание, когда она очнется, – пригвоздить к тому месту, где лежит; чтоб она не порывалась вскочить и куда-то бежать. Ведь под капельницей особо не побегаешь. Вместо лекарства командир использовал раствор обыкновенной глюкозы – хуже от нее «Спице» не станет. Сержант достал из аптечки стерильную упаковку с типовой капельницей, которая представляла собой эластичную гибкую трубочку. С одной стороны у нее имелась медицинская игла от шприца, с другой – пустой пластиковый пакет для лекарственного раствора. Бор подвесил пакет на металлическую рукоять, торчащую из соседнего станка, влил в него сладкую жидкость, иглу воткнул Люси в вену. «Лечение» пошло.
Командир вновь присел возле Злюки в ожидании ее возвращения в действительность.
Но она все летала и летала где-то там, далеко в облаках, и беспрестанно улыбалась своему внутреннему миру (и внешнему, кстати, тоже), словно молоденькая гимназистка, уловившая вдруг в собственной душе признаки первой влюбленности. Ах, как прекрасна жизнь! Как восхитительна! Злюка всем сердцем, пусть и бессознательно, наслаждалась своим новым состоянием.
Зато Бору, глядя на эти художества, хотелось взять и вмазать ей от души прямо в пятак, чтобы ускорить ход событий, вернуть «Спицу» в мир текущей реальности. Однако он героически себя сдерживал. Хотя кулаки так и чесались, зудели, словно их смазали гелем для возбуждения агрессивности. Тьфу, блин, пигалица драная! Командир не выдержал, отошел пока в сторонку на несколько шагов, дабы не вводить себя в искушение и оградить от лукавого. Кровомаяк ведь надо беречь, каким бы занудным и неприглядным он ни был. Никуда не денешься.