Ноги обходят лужу по бордюрному камню. Странно, я как будто знал, что она будет на пути, а ведь вниз не смотрел. Очередной двор, спортивная площадка… Не то. Мне нужно дальше. Что за чёрт: куда дальше?! И о чём это я?
Перед глазами обычный старый двор. Ряд гаражей, детская песочница. Машины на крохотном пятачке поджидают своих хозяев. На укрытом прошлогодней листвой газоне носится парочка ошалевших от первого тепла кошек. «Кис-кис-кис»– слова слетают с губ. Я останавливаюсь как вкопанный: Наташка, наверное, ждёт… Господи, Наташка!
Ужас подгибает колени. Двадцать лет! Это же мой двор, и он не видел меня уже целую вечность. На окне первого этажа, опершись лапкой о стекло, сидит тигрёнок, одетый в спортивный костюм, – наш семейный талисман. Сомнений не остаётся: я дома.
Кружится голова, как будто гляжу в бездонную пропасть и почти физически ощущаю время, разделившее мою жизнь. С трудом давлю в себе желание добежать до двери и набрать на домофоне заветный номер. Нет, совершать непродуманные поступки сейчас просто нельзя, и я ухожу в соседний двор. Долго пытаюсь достать сигареты, с удивлением рассматривая свои дрожащие руки. Наконец-таки закурив, буквально падаю на скамейку и переношусь на много лет назад…
* * *
Маленькое придорожное кафе: я остановился перекусить. Поездка всё больше напоминает паническое бегство. Мне известно, что за мной организована погоня, и оттого глотаю горячее мясо, почти не пережёвывая. Шашлык был, наверное, вкусный, но память сохранила лишь воспоминания о чересчур больших кусках. Стакан сока вливаю в себя уже на бегу.
Двигатель ревёт, и я под визг покрышек вылетаю на дорогу. Мне до зарезу нужно успеть к регистрации рейса в Торонто. Машина послушно ускоряется, и через несколько секунд спидометр переваливает за сотню.
Чертовщина! На повороте трасса перегорожена двумя попавшими в аварию легковушками. Подъезжаю поближе, сбрасывая скорость едва ли не до нуля. И тут время словно останавливается…
Металл корпуса автомобиля передаёт ударный импульс. Капот начинает подниматься вверх, и в обрамлении несуразного ржавого дымка я вижу вспышку. Рука предательски медленно тянется к дверной ручке, и приходит понимание – уже ничего не успеть. Грохота нет, только удар, как кувалдой в лоб, выгоняет дух. Сознание успевает констатировать: конец. Губы кривит улыбка: теперь я точно знаю, что умирать не страшно, страшнее бегать от смерти дрожа при каждом шорохе. Взрыв!
В этом мире что-то не так. Я жив, хотя понимаю, что этого не может быть. Смотрю на место трагедии со стороны: от техники не осталось и следов, только чадят куски горящего металла, разбросанные по сторонам.