Он так потеет, что я начинаю волноваться, не выскользнет ли он из веревки и не сползет ли с него скотч длинными полосками.
— Ты знаешь, кто я?
Он отрицательно качает головой.
— Нет.
— Ну же, ты знаешь. Я Потрошитель.
— Я не знаю, кто ты, и после того, как ты меня отпустишь, я даже думать об этом не буду. Договорились?
Все это, конечно, вранье. Вранье, которому обучают этих ребят, когда они становятся полицейскими. Боб пытается договориться со мной, но предложить ему нечего. Он сам это знает, но что ему еще остается делать? Он все время произносит мое имя, пытаясь установить со мной связь, пытаясь сделать так, чтобы я увидел в нем реального человека.
— Давай сразу сделаем пару допущений. Во-первых, допустим, что я говорю правду. Во-вторых, допустим, что отпускать я тебя не собираюсь. В-третьих, допустим, что ты отказываешься делать то, что я хочу. Знаешь, что тогда произойдет? Хотя бы догадываешься?
Он кивает. Полицейские не должны делать допущений. Предполагается, что они опираются на факты, а не на «авось». Тем не менее Кэлхаун побывал на некоторых местах преступлений, оставшихся после меня. И он вполне может допустить, что́ с ним может случиться, и ему не нужны никакие дополнительные доказательства. Ему достаточно мысленно заменить тело любой из женщин на свое собственное.
— Да, я знаю.
— Хорошо. Тогда давай уясним основные правила. Во-первых, ты абсолютно один. Помощи ждать неоткуда, убежать ты не можешь. Но ты не отчаивайся. Ты, наверное, уже понял, что если бы я хотел, чтобы ты умер, ты бы уже был мертв, правильно?
Боб опять кивает. Скорее всего, он это знал с того самого момента, как пришел в себя.
— Потому что, если ты пойдешь на то, что я тебе предлагаю, в чем я почти уверен, ты не только выйдешь отсюда живым, но и с хорошей прибылью за то, что ты выжил.
В этом месте он снова начинает медленно кивать — на слове «прибыль», а не на слове «живым». Вдруг все оборачивается так, что он не только выживает, но и обогащается. Для него это отличная сделка. Он уже мысленно платит толпе проституток, а ведь он еще не знает, сколько может заработать.
— Во-вторых, задаю вопросы я, а ты на них честно отвечаешь. Если это правило нарушается, то подвергаются риску оба последствия первого правила. Вопросы есть?
Боб открывает рот, но ничего не говорит. Он все понял. Отлично.
— Я предполагаю, что ты хочешь знать, сколько денег тебе заплатят и за что?
— Пожалуйста.
— Двадцать тысяч долларов, и заработать их будет довольно легко. Тебе никого не придется для этого убивать, потому что это ты оставляешь мне.