Траурная процессия медленно направляется на Красную площадь, где собрались тысячи трудящихся столицы.
На траурном митинге президент Академии наук СССР академик М. В. Келдыш сказал:
— Наша страна и вся мировая наука потеряли ученого, с именем которого навсегда будет связано одно из величайших завоеваний науки и техники всех времен — открытие эры освоения человечеством космического пространства.
Страна затаив дыхание в скорбном молчании слушала Ю. А. Гагарина:
— С именем Сергея Павловича связана целая эпоха в истории человечества: осуществление первых полетов искусственных спутников Земли, первых полетов к Луне и планетам, первых полетов человека в космическое пространство и первый выход человека в космос. Многим хорошо известны огромный талант, твердая воля и замечательные душевные качества Сергея Павловича. Дружеское напутствие перед космическим полетом, деловые советы во время выполнения полета, умение принять правильное решение в любой обстановке — всем этим обладал наш дорогой Сергей Павлович.
В конференц-зале Академии наук состоялось заседание, посвященное памяти академика Сергея Павловича Королева.
В зале и за столом президиума те, с кем начинал работать Сергей Павлович, с кем делил радость творчества последние годы. У многих медали лауреатов Ленинской премии. Места заняли Леонов, Терешкова, Комаров, Попович, Николаев, Быковский, Беляев...
Вступительное слово сказал президент Академии наук СССР. Он предложил послушать пластинку с голосом Сергея Павловича. В зале молча слушали запись, которую мне довелось сделать на космодроме. Запись, которая прозвучала в радиопередаче «Время, космос и мы».
Михаил Клавдиевич Тихонравов вспомнил годы юности в ГИРДе:
— Не модно было тогда писать о межланетных путешествиях, но мы такие разговоры в ГИРДе вели. Помню тревогу Сергея Павловича при запуске ракет: «Волнуюсь, остается доля риска, которая не дает покоя...»
О С. П. Королеве говорил член-корреспондент АН СССР Борис Викторович Раушенбах:
— У Сергея Павловича была линия — протаскивать свою идею через трудности. Я не видел в нем разницы в этом смысле и тогда, когда ему было тридцать, и тогда, когда было пятьдесят. У него оставался тот же характер. Любую техническую неудачу он рассматривал как личную. Он верил в неограниченные возможности человечества. Мне бы хотелось отметить три стороны его характера. Первое — целенаправленность. Через всю жизнь он пронес одну идею. Второе — одержимость. Он зажигал окружающих своей идеей. Он не любил то, что просто: «Этап пройден — надо идти дальше. Нечего ждать!» После спутника должен лететь человек. Спутник его уже мало интересовал... Технику он принимал как нечто личное. Если ему мешали законы физики, то он считал, что они мешают ему лично. Третье — это чувство коллективизма. Он понимал, что один в поле не воин. Освоение космоса — это дело всей страны. Он повсюду собирал энтузиастов. Он не выпячивал себя. «У меня простая работа, — любил пошутить в кругу друзей, — все делают другие. Я только подбираю специалистов, чтобы один подходил к другому».