Ничего нового о контактах Лауры, о событиях в последнее время я не узнал. Из четырех домов, в которых я вел опросы, два в тот роковой вечер были пусты, в третьем ничего не могли вспомнить. И лишь бабушка, живущая напротив Шеферов, совершенно одна в двухэтажном доме с пятью кошками, дала ценную информацию.
- Машина рядом с их домом стояла вечером! Незнакомая, с кельнскими номерами. Ни разу такую не видела. Мерседес это был, серебристый такой...
Более точного описания машины мне добиться не удалось. Но и это уже хлеб.
- А как долго машина стояла? - спрашивал я, - часа два?
- Да вот пока фильм не начался... в восемь фильм по РТЛ шел, я и пошла смотреть. А до тех пор все стояла. А может, и дольше, я же не знаю, я потом спать легла, а окно спальни у меня в сад выходит, я на эту машину не смотрела больше.
Опять звонить в полицию, пусть пробивают по своей базе... Я решил, что это дело в любом случае подождет до завтра и поехал домой - читать Фромма и спать.
Какое бы место ни занимало лидерство в жизни животных, ясно одно: право на эту роль лидер должен заслужить и постоянно подтверждать - это значит, что он снова и снова должен доказывать сородичам свое превосходство в силе, уме, ловкости или других качествах, которые сделали его лидером.
Хитроумный эксперимент Дельгадо с маленькими обезьянами показал, что лидер утрачивает свое доминирующее положение, если он хоть на мгновение потеряет те качества, которыми отличался от других.
Зато в человеческой истории все наоборот: как только в обществе был легитимирован институт лидерства, которое не опирается на личную компетентность, стало необязательным, чтобы властвующий (вождь) постоянно проявлял свои выдающиеся способности; более того - пропала необходимость, чтобы он вообще был наделен какими-либо выдающимися качествами. Социальная система воспитывает людей таким образом, что они оценивают компетентность лидера по званию, униформе или еще бог знает по каким признакам; и пока общество опирается на подобную символику, средний гражданин не осмелится даже усомниться в том, что король не голый.
(Э.Фромм. Анатомия человеческой деструктивности).
1945 г, Шамбала, Анку Виллара.
Вернер много спал, но часто просыпался при этом: во сне он неизменно возвращался назад, в тюрьму. Иногда его будил собственный крик. Он стискивал зубы и лежал в темноте, молча убеждая себя в том, что все закончилось, что больше никто не тронет его, что здесь - свои. Свои? Во всяком случае, эти люди - не нацисты, и они не проявляют к нему враждебности. Со временем он стал просыпаться реже. Видно, помогали здешние лекарства. А с утра приходила Инти, и становилось хорошо. Вернер молча радовался, когда она появлялась. Ухаживала за ним, кормила, переодевала. Она же меняла повязки. Она же ставила уколы и при необходимости вскрывала скальпелем гнойники, чистила раны. Инти была здесь врачом. Но тогда почему она же и сидит с ним, и ухаживает? Почему для этого нет нянечек? Вернер ничего не понимал в этой жизни.