Конечно, некоторые индивидуальные жизни коверкаются в этом суровом и сложном процессе, -
— Я могу быть хорошим приват-доцентом, а меня заставляют быть плохим делопроизводителем! — с горькой иронией говорил мне один из умных и милых моих друзей по университету.
Он прав. Но кто же виноват, что нас с ним угораздило не вовремя уродиться русскими приват-доцентами права!.. Мир не увидит пары или двух пар лишних диссертаций о Бенжамене Констане, Спинозе, или праве veto в западных конституциях, но зато узрел одного посредственного делопроизводителя госучреждения в Москве и одного посредственного «работника на транспорте» в Маньчжурии. Потерял ли он что-либо от того?.. Для нас двоих быть может это и потеря, но все же не будем чересчур насиловать перспективу. Всякое время имеет свою логику. Попробуем понять ее и смириться перед ее смыслом. Тем более что, готовясь к несостоявшимся диссертациям, мы успели-таки в умных книгах вычитать один неплохой философский девиз:
— Amor fati (Любвь к судьбе — лат.)…
7-го августа.
Иркутск. Сейчас трогаемся дальше. Сижу у окна один, — француз остался в Иркутске. Сердечно простились.
Вокзал. Сколько воспоминаний!.. Уличный бой… «На посту» до последней минуты — с погасшей верой, ясным сознанием обреченности… Падение, бесславное, чадное, безнадежное. Нелегальное положение… Бегство… Вот тут же ехал в спасительном «бесте» — дабы в безопасности, в эмиграции свободно крикнуть о «примирении»:
Божий Бич — приветствую тебя!..
[359]Едем. Вид на город. Красив, есть что-то от Москвы даже. Собор: темный с малиновым отливом. Ангара. Низко стелется рваная вата облаков…
…Город позади. Островки, покрытые зеленью и многоточиями желтеньких цветов. Стальная прозрачная вода; видны мхи и камни дна… Группка солдат с пулеметом. Бравая выправка. Еще… Маневры что ли? Долой милитаризм, — да здравствует «военизация»!..
Это есть наш последний
И решительный бой…
Впереди — темный силуэт горы, разрезанный светлым, белесоватым облачком. Туман над водой. Поселок. Водокачка, станция: Михалево (9 ч. 15 м. утра).
Дальше. Суровый, угрюмый даже пейзаж. Все серо, пасмурно. Сера река, сер туманный воздух, серы облака, зелень и та подернута серою пеленою. Низко ползут облака, сливаясь вон там с кусками туманов… Запах свежего сена… Сторожка… Лес, лес… Змеей извивается поезд… Фабричная труба с дымком, рядом церковка маленькая ютится… Рукава, островки… Дождь… Словно дымовая завеса… Белая, молочная мгла, — Ангара во мгле, «Россия во мгле»…
На фоне хвойной горы два яруса туманов… Ширь… Вода, вода. Конец Ангары.