Это можно сделать только одним способом: — установлением откровенной и дружественной связи между Японией и русскими демократическими, из революции вышедшими, элементами Дальнего Востока.
Ибо лишь признанная русским центром демократическая группировка может безболезненно ликвидировать гражданскую войну в крае и послужить реальным мостом между обеими великими державами.
Никто из русских не отрицает специальной заинтересованности Японии в нашей дальневосточной окраине. Предоставление ей известных концессий и экономических льгот было бы только справедливым признанием ее национальных прав. Россия ныне не в силах сама эксплоатировать все свои естественные богатства, и тем более немотивированной явилась бы ее неуступчивость в сфере этого вопроса. Словом, экономические интересы Японии будут достаточно обеспечены и при установлении на Дальнем Востоке русской власти, национальной по своему источнику, опирающейся на психологию широких масс и активных элементов населения.
Необходимо еще и еще раз подчеркнуть, что теперешнее недружелюбие широких русских масс по отношению к Японии вовсе не коренится в природе вещей, а всецело объясняется лишь качествами нынешней японской политики, отставшей от быстро текущей жизни. Изменится, прояснится сообразно жизненным требованиям эта политика, — устранится основное препятствие на пути взаимного сближения обоих государств.
Страшен сон, да милостив Бог
Пословица
Что станется с Россией от революции? — Вот мучительный вопрос для всякого, кто ощущает живую ценность русской культуры, и тем более для всякого, кто имеет право и счастье считать эту культуру родною, «своей».
Что станется с Россией от революции? — На пути разрешения этой бесконечно грандиозной проблемы и до углубления в ее подлинное существо приходится сталкиваться с двумя довольно распространенными в наши дни представлениями о характере переживаемого страной кризиса.
Во-первых, указывают на его глубоко разрушительные тенденции. Во-вторых, подчеркивают его не национальную природу, нерусскую основу.
Обоим этим взглядам мне хочется ныне посвятить несколько замечаний «культурно-исторического» порядка, отнюдь не претендующих на какие-либо конкретные выводы в сфере злободневной практической политики.
1.
В самом деле. Не есть ли крутящаяся над Россией буря — сплошное разрушение, «чистое отрицание», безнадежно опустошительное, как порыв осеннего ветра или деревенский пожар в знойный летний день? Не есть ли она — гибель русской культуры или, в лучшем случае, тягчайший удар по ней?