- Жёлтый Яр. Деревня язычников. Лабаз, школа. Миша-Куплю-Всё, - по-военному кратко ответил Лёха.
- Миша чего? - изумился отец Петрович.
-Куплю Всё, - повторил Лёха. - Китаец. Зовут его так. Они ему тащат всё, что найдут в лесу, он это покупает.
-Всё?
-Всё. Найдут тонну чаги - купит тонну чаги. Накопают корня - купит корень. Срубят кедру - купит кедру. Утащат провода сто метров алюминиевого - и его купит. Убьют тигра - купит тигра. Вопчем, чё там написано, так то и есть. Они на него молятся.
- Молятся? Не понял отец Петрович. - Они ж типа тово.. Язычники.
- Язычники? - задумался уже Лёха, хотя по статусу ему думать было никак не положено. Однако же всё время приходилось, просвещая ездящих по тайге пастырей. - Может, они и язычники, но молятся-то точно Мише-китайцу.
Покачал отец Петрович, дивясь такому диву невиданному, и задумался ещё раз над возложенной на него задачей.
Половина населения Жёлтого Яра считала себя по каким-то никому не понятным признакам удэгейцами, а вторую, не принадлежащую к ним - нанайцами. При этом удэгейцы были гордыми охотниками, потомками могущественного народа чжурчженей, а нанайцы - трусливыми рыбоедами, некогда загнанными чжурчженями в эти лесные чащи. Забавно, что противоположная сторона считала точно так же, только со знаками прямо наоборот. А ещё забавнее было то, что при некотором желании всю родословную деревни можно было легко вывести от десяти человек в очень недалёком прошлом, при этом состоявших в кровном родстве.
Но такие мелочи не интересовали ни жителей деревни, ни Ассоциацию коренных народов Севера, во многом управлявшей деревенской жизнью, ни попа Петровича, глядевшего на эту деревню со всеми заключёнными в ней склоками и предвкушавшего какой симпатичный и благообразный приход ему удастся основать здесь, на юге российского Дальнего Востока, в уютной долине реки Векин, зажатой крутыми сопками.
Петрович вдохнул полной грудью смолистый кедровый воздух тайги, смешанный с пряным ясеневым дымком из труб, сел в принадлежащий Епархии Лэндкрузер-100 с изображённым на капоте православным восьмиконечным крестом, и ведомый шофёром автомобиль мягко двинулся вниз с холма. Отец Петрович двинулся покорять язычников.
Надо сказать, что кто такие язычники, отец Петрович представлял себе очень умозрительно. В свои двадцать шесть лет он видел гопников, сявок, щипачей, медвежатников, домушников, гоп-стопщиков, толкиенистов, буддистов, агни-йогов, не говоря уж о пятидесятниках, адвентистах, свидетелях Иеговы и католиках. Но о язычниках он лишь читал в Священном Писании и многочисленных учебниках Семинарии. Они представлялись ему агрессивными, неопрятными и пляшущими вокруг костров с высоким пламенем.