— Да, конечно, дорогой мой Соломон, я вас вызвал, чтобы спросить, какие новости.
— Никаких, сударь.
— А почта?
— Ничего особенного.
— Все-таки, покажите… Хорошо?
Лицо молодого человека выразило легкое замешательство.
— Извините, сударь, — сказал он. — Но вчера вечером мне показалось, что вас нынче не будет, и я, как доверенное лицо, расписался в получении почты и сейчас она уже разослана по адресам, — я ведь не рассчитывал на ваш приход.
Соломон говорил с растущей неуверенностью, пытаясь оправдать свое поведение, совершенно, впрочем, правильное. Г-н Шаплар стоял спиной к нему и рассматривал в маленьком зеркальце свои бакенбарды.
Доволен он был или рассержен? Г-н Соломон постепенно успокаивался. Хозяин наконец ответил:
— Вы хорошо поступили, друг мой, я ведь действительно собирался уехать в Фонтенбло, но по различным причинам задержался… Ну ладно, раз мне сегодня не удастся поработать с вами, сообщите начальнику юридического отдела, что мне надо его повидать.
Несколько минут спустя г-н Шаплар вместе с начальником юридического отдела фирмы уже дотошно изучал спорный вопрос об ожидаемом крупном денежном поступлении.
— Господин Лермит!
— Что, мадемуазель Раймонда?
Широко, приветливо улыбаясь, заведующий отделом обуви обернулся к самой красивой из своих продавщиц, которая окликнула его, едва только часы пробили шесть.
— Что вам от меня нужно, милочка?
— Не могла бы я сейчас уйти, сударь? То есть на час раньше?
— Что, устала?
— Да, сударь.
Г-н Лермит не стал возражать.
— Идите, идите, — ответил он.
Г-н Лермит был, в известной степени, психологом. Не успела мадемуазель Раймонда убежать, как он улыбнулся, кашлянул, пожал плечами.
— М-да… ну и ну… — начал он, как бы сам с собой.
Старшая продавщица заметила выражение его лица и спросила:
— Хозяин, да?
— Разумеется, — с усталым видом отозвался г-н Лермит. — Впрочем, вы ведь сами видели, как она покраснела, когда уверяла меня, что то ли больна, то ли устала… Уж если она больна, то я и подавно! Да-с! Тут не ошибешься — господин Шаплар пришел четверть часа тому назад — и вот, сами видите…
— А он-то что вам сказал?
— Кто «он»?
— Он, господин Шаплар.
— А, хотите знать, как он взялся за дело? Ей-богу, проще простого. Вызывает меня на прошлой неделе и говорит: Лермит, у вас в отделе работает продавщица № 26, некая мадемуазель Раймонда, у нее слабое здоровье. Я хочу позаботиться об этой девушке; поэтому отпускайте ее, если она попросит.
— А вы что ответили?
— Черт возьми! — сказал он. — Что еще я мог ответить? Подчинился!
Мадемуазель Раймонда, продавщица № 26, с незаслуженной и смехотворной легкостью получившая, благодаря заботам хозяина, право уходить с работы за час до закрытия магазина, могла, естественно, вызвать злобные пересуды всех своих товарок по работе. Несмотря на ровный, приветливый и кроткий крав, несмотря на то, что она, как говорится, из кожи вон лезла, стараясь угодить всем, кто нуждался в ее помощи, — в магазине ее не любили. В глазах всех своих сотрудников она отличалась крупнейшим недостатком — она была красивой брюнеткой, с большими, миндалевидными глазами и на редкость стройной фигуркой, да вдобавок ей был свойствен тот особый парижский шик, который нельзя приобрести никакими стараниями, ибо он дается от рождения и представляет собой чарующее сочетание приятного голоса, поведения и умения одеваться.