Федра очень много рассказывала ей о колдовском озере с тех пор, как они подружились несколько лет назад, когда почти одновременно появились в Академии святой Аспазии в Швейцарии.
Обеим было очень одиноко и страшно в школе в первые недели, а Анни еще отчаянно скучала по родителям и сестрам.
От этого печального воспоминания у нее перехватило горло.
Патрик и Шарлотта Треваррен боялись, что их старшая дочь вырастет совершенной дикаркой, и после долгих споров и переговоров решили, что ей надо пообщаться с девочками своего возраста. Потом они выбрали для нее лучшую школу.
Теперь Анни отлично понимала, что они были правы, но тогда им всем пришлось очень тяжело.
Как бы то ни было, Анни и Федра вскоре стали закадычными подругами и сумели сохранить свою озорную натуру даже в строгих стенах Академии святой Аспазии. Правда, к чести монахинь, надо сказать, им все-таки удалось слегка стесать острые углы и научить девочек приличным манерам.
Однако, вспоминая свое приключение на южной башне и Федрино вчерашнее лазание по окнам, Анни все-таки усомнилась в том, что они с большой пользой провели время в женской академии.
Миновав дома арендаторов, которые находились с внутренней стороны стены, ибо старый замок Сент-Джеймс включал в себя еще и небольшую деревушку, Анни въехала в чудесный персиковый сад.
Так как стоял ранний май, то деревья были в цвету, и от них шел божественный аромат. Анни немножко успокоилась. Она вообразила, будто находится в некоем заколдованном месте, где царит любовь.
Она совсем забылась в своих фантазиях и не слышала ничего кругом. А тем временем ее догнала другая лошадь. Рафаэль наклонился и взял в руку повод.
Его лицо закаменело от ярости.
— Как вы посмели уехать одна? — грозно вопросил он. — Как вы посмели одна выехать из конюшни? Я же строго-настрого приказал, чтобы никто — никто, мисс Треваррен, — не выезжал из замка без охраны.
Анни гордо вскинула голову и собрала все силы, чтобы не расплакаться.
— Никто, значит, ни одна женщина, насколько я понимаю, — колко возразила она.
Ей и в голову не могло прийти, что мистер Барретт или Люсиан подчинятся такому дурацкому приказу, а что уж говорить о Рафаэле, которому опасность грозит больше, чем всем им вместе взятым.
— Я не привыкла быть узницей, когда меня приглашают в гости, сэр!
Большой черный конь Рафаэля вдруг разыгрался и принялся плясать и грызть поводья, но Рафаэль мигом усмирил его, причем сделал это с такой непринужденностью, что Анни от удовольствия подпрыгнула в седле.
— Возможно, — парировал принц, — в других домах, где вы гостите, с вами меньше хлопот. Катайтесь, сколько хотите, под защитой стен, мисс Треваррен, но в будущем, имейте в виду, вас должен сопровождать телохранитель.