— Да, — отозвался Рафаэль, не в силах скрыть своего раздражения.
Несмотря на свой благородный ответ Анни, он чувствовал себя препогано и отлично знал, что это надолго.
— Я здесь, — крикнул он.
Он распахнул внутреннюю дверь и лицом к лицу столкнулся со своим другом и телохранителем.
Барретт был весь мокрый, и на лице у него он заметил необычное для него возбуждение, скорее, страх.
— Черт возьми, Рафаэль, я думал, тебя захватили или ты сломал себе шею…
Он заметил Анни и сразу все понял.
Рафаэль отступил на шаг.
— Начал бы искать раньше, — сказал он, делая вид, будто его не касается, как Барретт, у которого побагровела даже шея, старательно отводит взгляд от Анни. — Я мог бы уже быть на полпути к Франции.
Барретт начал было говорить, не смог, откашлялся и заговорил снова.
— Люсиан сказал, что вы поехали кататься и вас не будет какое-то время, — неловко объяснил он. — Я же знаю, что вы любите время от времени немного побыть… наедине с собой, поэтому не беспокоился. Дождь все не переставал, потом сумерки…
Рафаэль коснулся руки друга.
— Все в порядке, Барретт, — тихо проговорил он.
Ему пришло в голову, что Барретт взволнован какими-то своими делами и промедлил из-за них, поэтому теперь особенно смущен.
— Ты привел лошадь для мисс Треваррен?
— Мы не знали, что мисс Треваррен покинула замок, — ответил Барретт.
И Анни заговорила в первый раз после того, как Барретт вошел в дом. Ее голос звучал ясно и звонко, пожалуй, чересчур спокойно:
— Моя кобыла не вернулась в конюшню?
Барретт заставил себя поглядеть на нее.
— Если вернулась, то мне об этом ничего не известно.
— Ничего, — вмешался Рафаэль. — Я отвезу мисс Треваррен обратно.
Через несколько минут она уже сидела впереди Рафаэля на его коне, нетерпеливо бьющем копытом землю.
Для Рафаэля было сладкой и тяжкой пыткой чувствовать ее тело, вдыхать запах ее волос, едва слышный запах ее желанной плоти и свежий аромат весеннего дождя. Рафаэль знал, что вынесет все, смирится, с чем угодно, лишь бы как можно дольше дышать ее запахом и навсегда запомнить эти минуты своей жизни.
Анни же наслаждалась удивительным покоем в объятиях Рафаэля. Она знала, что скоро пожалеет о своем бесстыдном поведении, но пока еще не время. Как бы то ни было, она еще не пришла в себя после ласк Рафаэля, и все ее тело сладко трепетало. Ее груди жаждали прикосновений его рук и губ, и соски под сырой рубашкой не стали мягкими, как раньше.
Если бы она могла лечь с ним прямо в мокрую траву, чтобы он взял ее до конца, она бы ни секунды не сомневалась.
До конюшни они добрались слишком быстро, и Рафаэль, соскочив с коня, протянул к ней руки. Анни вполне могла справиться и сама, но ей хотелось хотя бы еще разочек ощутить их жаркое прикосновение, и она, не колеблясь, позволила ему помочь ей.