— Продолжай!
— Джолин — моя дочь!
Джейк медленно поднялся со стула. Стив вскочил с дивана, готовый бросится между ними, если вдруг придется их разнимать.
Тяжело вздохнув, Хэмптон продолжал:
— Я в те годы только вставал на ноги. Мой бизнес был еще ненадежен. Если бы Кристин меня разоблачила — для меня это был бы крах. Я так ей и сказал.
— А Роллинз узнал?
— Да. Кристин клялась ему, что между нами все кончено. Роллинз встретился со мной вскоре после рождения девочки и заявил, что вырастит ребенка как свою дочь, но я никогда не должен предъявлять свои права на нее.
— А ты знал, что за жизнь у Джо была с ними? — спросил Джейк ровным тоном.
— Узнал не сразу. К тому времени у нас с Мэрион уже родился Роджер, дела шли хорошо и с семьей, и в бизнесе, и я не хотел, чтобы враз все развалилось.
— Значит, у тебя дела шли хорошо? А мучения дочери — к черту? Что ты за человек, Хэмптон! — зарычал Джейк, сжав кулаки.
— Нет, Ройял, это был кошмар и для меня тоже. Чувство вины преследовало меня все двадцать четыре года. Знал, что был не прав, но изменить ничего не мог. Как-то незадолго до трагедии мы с Кристин случайно встретились на рождественском празднике. Как ты? А ты как? У меня все хорошо. У меня — тоже. Разговаривали почти как чужие друг другу люди. Но оба чувствовали, что кое-что роднит нас.
— Представляешь! «Кое-что»! А речь шла об их общем ребенке! — взорвался Джейк, взглянув на Стива.
— И снова у нас с ней закрутилось, — ровным голосом продолжил Хэмптон. — Мы сняли домик на севере Вермонта, где проводили обычно уик-энд. Однажды случайно натолкнулись на Фрэнка Брэффорда, отца Джерри. Он сразу все понял и решил шантажировать нас. Требовал денег. И я их ему дал.
— А кто-нибудь еще знал об этом? — спросил Джейк.
— Стюарт знал. Брэффорд явился и к нему за деньгами. Тот тоже заплатил, продав страховые полисы.
— Какого черта Стюарт должен был платить ему за то, что узнал о любовной связи собственной жены?
— Не знаю. Возможно, боялся скандала. Семья и без того была на грани распада. Взятка Брэффорду их почти полностью разорила.
— Почему ты был убежден в молчании Брэффорда? — спросил Джейк.
— В контракте, который мы с ним составили, был пункт: я обязуюсь выплачивать ему определенные суммы, если он будет молчать. Какой смысл ему было болтать? Пока молчит — получает деньги.
— И все же этого было мало, чтобы обеспечить его молчание, — в глубокой задумчивости проговорил Джейк.
— Конечно, мало. Я жил все эти годы под дамокловым мечом. Я заплатил Кристин и Стюарту, чтобы они уехали хотя бы на время. Ну а потом — эта ужасная трагедия… Погибли оба. Бедная девочка прожила всю жизнь во лжи, не зная того. А сейчас — одна как перст. Когда я узнал, что с ней случилось недавно, места себе не находил. И теперь только я могу повернуть стрелки часов назад. Я все объясню ей, постараюсь, пусть с опозданием, облегчить ее жизнь.