А одушевленная частичка четвертой, водной стихии за моей спиной приподняла волну и ею смотрит. Что, любопытно, река? Как тебя звать-то? В ответ приходит свежесть с ароматом водорослей и кувшинок, женственный аромат, как отражение ее внутренней сути. А что? Хорошее имя. Запахи запоминаются лучше слов. "А я..." - хочу представиться в ответ, но река меня опережает, подсказывая некое мыслечувство, в котором я, неожиданно, узнаю себя, пусть не полностью, но достаточно, чтобы не спутать с кем-то еще. Все это уже на пределе усталости, в сгущающихся сумерках - на вспоминание и неудачные эксперименты ушел остаток дня и весь вечер. Приближающаяся ночь не сулит ничего приятного, учитывая визгливые вскрики и далекий вой с лугов, но на воде уже качается три блока пенокварца с полостями внутри. Первые опытные образцы оказывались то слишком хрупкими, то излишне плотными, так что на нежную кварцевую пену пришлось добавить пару слоев покрытия из стекло- (а, точнее, кварце-) волокна, вытянутого распределенным движением энергетических "пальцев" и скручиваемого ими по мере остывания, а чтоб гигроскопичная изоляция не впитывала воду, поверхность оплавить до стеклянистой корки. Конечно, корка может быть разбита ударом секиры или даже клевца, но сам пеноблок при этом почти не пострадает, а намокшая обмотка лишь немного снизит плавучесть. И ме-е-едленно охлаждаю по всему объему, прослабляя то и дело возникающие участки напряжений. Первый блок вообще приходилось заново прогревать во многих опасных в смысле разрушения местах. За этим интересным занятием меня и застала ночь, а блоки предстоит еще как-то связывать.
Вопли и визг, между тем, приближаются. "Что за звери?" - спрашиваю реку. Она ухмыляется, не отвечая. "Огня боятся?" Мысленный ответ напоминает утвердительный кивок. "Ну, тогда живем". Формирую маленький шарик огня, раскачиваю его до белого цвета и отправляю вперед и вверх, останавливая метрах в пяти над гривастой травой, свешивающейся с обрыва. Рядом, за воздушным щитом, зреет, разогреваясь под действием чар, очередная лужа расплава. Звери взвывают разом и отскакивают, но пару морд удается увидеть. Чем-то похожи на гиен, хотя челюсти заметно крупнее, а глазки можно различить только по отблескам - такие они маленькие. Вой и визг удаляются, не замолкая, стая отступила, но от охоты не отказалась. А вот я себя засветила полностью, если кто-то еще не засек мои магуйские эксперименты, то с осветительным шаром любые надежды на это развеялись полностью. Поспешать надо.
Из пышущей жаром лужи формирую оставшиеся концевые пеноблоки: один просто поуже, другой - сходящий на острие, как нос пиратского судна. Аккуратно остужаю, обрабатываю поверхность. Река любезно выталкивает выдержавшие испытание основные блоки на берег. Обсушиваю, соединяю все в подобие лодки, свариваю. Еще раз укрепляю "борта" волокном и, произнеся "о!" с поднятым вверх указательным пальцем, навариваю сплошной киль, и для остойчивости, и для смещения вниз центра тяжести. В верхней части плотолодки разогреваю поверхность на глубину сантиметров тридцать и проминаю выемку для удобства лежания, потом все окончательно просматриваю критическим взглядом, попутно убирая напряжения, и решаю, что плавсредство типа "непонятная фигня" готово. Весит оно, по ощущениям, центнера полтора, а то и больше, и без магуйства я в одиночку вряд ли столкнула бы его в воду. А так, направив небольшие ручейки силы в руки, ноги и пресс, перекатываю плотолодку к реке и спихиваю с мелководья на глубокое место.