— Ну, чего уставился? — бурчал недовольно Михаил Петрович. — Снимать надо!
Девица становилась на четвереньки, поворачивалась на правый, на левый бок, садилась верхом, мощный ствол мужчины проникал в нее и останавливался где-то на половине, словно встречая преграду. У Петьки все слилось в одну серую пелену, только обвитый змеистыми венами член был осью, вокруг которой вращалась странная сноподобная действительность. Мужчина и девица дважды прикладывались к бутылке. Не отставал и Михаил Петрович, но Петька отказывался. Девица между тем взгромоздилась на велосипед и сложила губки сердечком. Мужчина приблизился к ней, и Петька впервые увидел «минет». Красные губы девицы охватывали плотным кольцом мужскую плоть, вбирая ее все глубже. Петьку замутило неукротимо. Он выбежал из студии, едва не повалив треногу фотоаппарата. Когда он вернулся со двора, отдышавшись на холоду, дамочка и мужчина одетые прощались с Михаилом Петровичем. Петька заметил, Михаил дал сколько-то денег мужчине.
— Ну иди, иди сюда, красна девица! Ишь, как засмущали тебя. Впервой всегда так, страшно и мутит. Привыкнешь, так нипочем будет. Ну, давай я сам все проявлю, а ты гулять отправляйся! Дело, Петька, обычное — война — разруха, да революция эта е…ная. А дело — стоит. Вот напечатаем побольше этой ебли, да в Питер отправим. Я тут одного человечка подговорил. Не даром, конечно, но мы в убытке не будем. Ну, иди дыши воздухом, да вытряхивай все из головы.
Петька повел плечами и с трудом выдохнул:
— Да неохота мне одному. Я лучше помогать вам буду.
Ну и лады. Идем в проявочную, блондинчик-дурачок!
В темной, наполненной красным сумраком комнате Петька снова ощутил непонятное волнение, как в давешнюю первую ночь, когда проснулся от прикосновения теплой руки Михаила. Теперь они оба стояли над темным раствором и смотрели, как в его таинственной глубине появляются срамные изображения: черный лобок девицы, мощный, обвитый точно кореньями ствол мужчины» Петька почувствовал, как его собственный прибор начал шевелиться в мотне штанов Он слышал, что и Михаил Петрович задышал шумно и возбужденно. Краем глаза Петька видел, что его хозяин слепо уставился взглядом в одну точку, явно не видя, что там происходит. И в то же время рука Михаила Петровича как бы невзначай легла на Петькины ждущие плечи. От этого прикосновения Петьку стала бить крупная неуправляемая дрожь. Глаза его затянула мутная пелена.
— Не бойся, дурачок, меня, я ведь с первого взгляда к тебе с любовью…
А руки его торопливо и жадно шарили в Петькиных брюках и расстегивали ворот рубахи. Затем Петька почувствовал, что его поднимают и несут сильные руки, и крупный, полный запахом хмеля рот прижимается к его рту.