– Тише, Эля. Сейчас будут еще и другие, – шепнула я, и потом, честно растратив собственный скудный запас, мы еще целый час наслаждались тем, как роскошно, с выдумкой, а главное, исключительно дорого выкидывает в небо собственные деньги весь наш район. Тимка даже подошел ко мне и в какой-то особенно запоминающийся момент сказал:
– Эти вот звезды тысяч десять за один залп стоят, я знаю, я видел. Ужас, такие деньжищи!
– Хорошо, что не наши. Теперь я всегда буду просто ходить и смотреть, потому что мне в моей поликлинике на это не заработать, – хмыкнула я. Тимка подхватил Эльку на руки и помог ей рассмотреть салюты, загоравшиеся на горизонте. Он смеялся, и я подумала в который раз, что Тимка вообще-то классный. Особенно когда смеется. Сколько ему, интересно? Лет сорок? Может, даже меньше. Почему вот, скажите, такой хороший мужик и не женат. Впрочем, после его бывшей жены любой поостережется – будет дуть на воду.
Только к утру, изрядно пьяные и помятые, мы уложили спать всех ополоумевших детей, Тимка отправился домой выгуливать Каштана. Пашка спал в пьяном бреду, выбрав почему-то местом своей дислокации на сей раз ванну. Он свернулся в ней клубочком, лишив нас тем самым возможности помыть посуду. Так мы с Сашкой остались вдвоем на моей маленькой кухне с бутылкой «Бейлиса» на двоих – наконец-то все, как мы любим. И немного шоколадных конфет сверх того.
– Ты как? – спросила я, потому что такой молчаливой, такой подавленной я Сашку, кажется, вообще никогда не видела. – Как справляешься?
– Не знаю. Мне кажется, не очень, – голос звучал глухо, словно ей тяжело шевелить языком. Хотя это-то как раз не странно. После всего выпитого-съеденного.
– Ну, ты держись, – что может быть банальнее этого? С другой стороны, а что можно сказать в такой ситуации?
– Слушай, у тебя нет ничего покурить? – неожиданно спросила она. Вообще-то она не курит. Но, может, сейчас ей просто так тяжело?
– Я могу пойти обыскать Пашку.
– Ладно, не надо. Просто не знаю, куда себя девать.
– Да плюнь ты на всех. И вообще, мужики не стоят наших слез. Ничто не стоит, пока все живы-здоровы.
– Да я плюнула. Я, знаешь, его вообще уже, наверное, давно ненавидела. Просто так странно все. Гальчик, я же привыкла. И к перебранкам нашим, и к вопросам о деньгах, и к тому, чтобы готовить. И к храпу даже, оказывается, привыкла. Бесилась, ты не представляешь как, что он храпит. А вот теперь не могу заснуть.
– Нет, но как он мог! С твоей же подругой. Это же просто подлость! Ладно, я понимаю, когда любовь. Когда с ума сходишь от всей этой гормональной свистопляски. Хотя и это понять сложно. Живешь же с человеком, дети у вас, да? И вот так, с подругой! Просто таких надо расстреливать. Верно? – бушевала я. А Карасик вдруг посмотрела на меня и расплакалась.