– Уверена. А с Марленой надо помириться, – нежно ворковала я. – Она тебя искренне любит. Она хочет тебе только добра, и потом, нехорошо, чтобы из-за каких-то гулящих мужиков распалась наша компания.
– Да не получится у нас помириться, – устало бросила Сашка и вдруг откинулась на сиденье и как-то странно посмотрела мне в глаза. То ли жалобно, то ли, наоборот, вызывающе.
– Почему?
– По кочану. Потому что я переспала с ее мужем.
– Что? – вытаращилась я. Слова, которые она произнесла так вот просто, будто бы они ничего не значат, с трудом достигли моего сознания, но так и не превратились в смысл. Я смотрела на нее и чувствовала – зависаю.
– Что слышала, моя дорогая. Что, все не так, как ты думала? А я говорила тебе, что ты будешь меня презирать.
– Ничего не понимаю. Как это? Я тебя, наверное, неправильно поняла.
– Все ты поняла правильно. Я, Александра Дробина, переспала с Иваном Ольховским. Уж, кажется, понятнее никак нельзя.
– Карасик! – прошептала я, внезапно почувствовав холодок, пробежавший по спине.
– Вот тебе и Карасик. Кажется, из Карасика скоро будет уха. Ну, давай, вставай, кидай в меня камни, предавай меня анафеме, зови девчонок. Я устала и не хочу больше молчать, не хочу участвовать в этом цирке.
– Но как это случилось? – спросила я. Мне все еще хотелось найти какой-то логический ответ на всю эту дикость, какое-то нормальное объяснение. – Ты что, выпила лишнего?
– Я переспала с ним совершенно трезвой. Я сплю с ним уже больше полугода, так что не стоит и пытаться найти какие-то смягчающие обстоятельства. – Было видно, что это все так давно прорывалось, что теперь, как нарыв, льется наружу безо всякого контроля и при полном наплевательстве на любые последствия. – Больше того, я скажу тебе, что я люблю Ивана Ольховского.
– Что?
– А он, между прочим, любит меня. Да, ты можешь мне не верить, но это так.
– Любит? А как же Марлена? – пробормотала я. О том, что сюда сегодня приехала, я уже сильно пожалела. Это была новость такого уровня, которую я носить не подписывалась. И никакого удовольствия от нее не испытывала.
– Марлена? Избалованная девочка из хорошей семьи. Она никогда в жизни не видела никакого горя, никаких проблем. Оранжерейный цветок. Всех любит, обо всех заботится.
– Ну так ведь она такая и есть! – возмутилась я.
– Да? Я не спорю. Только почему она такая? Да потому, что ей в жизни не пришлось принимать ни одного сложного решения. Она никогда не искала денег на еду. Она никогда толком не работала. Музыкальная школа, преподаватель? Не смеши меня – это не работа, это так, чтобы не скучать. От нее никогда никто не уходил, никто ее не предавал. Ей не приходилось делать выбор, сидя в помоечной квартире и слушая, как собственный отец обзывает тебя полным ничтожеством!