– И он ее проклял? Твою клиентку.
– Она думала так.
– Почему?
– Потому что она за ним ухаживала, когда он все же собрался помирать. И он все смотрел на нее, как она говорила, недобрым глазом.
– Одним? Второй что, был выбит? – удивилась я.
– Вот это не знаю. Этого она не говорила. Но вообще, я тебе скажу, старые люди могут быть ужасно мстительными и злыми. Им же помирать, они это понимают и ужасно злятся. Они-то уйдут, а мир останется и будет продолжать крутиться без них. И снова будет зацветать жасмин, и будут объявлять отмену пригородных электричек. Но уже без них.
– Как грустно, – вздохнула я. Или, скорее, выдохнула от облегчения, потому что мы въехали на подземный паркинг, а на нем уже не погоняешь. Меня только дестабилизировала мысль, что придется еще ехать и обратно. Хотелось выпить для храбрости (или я просто уже втянулась и по любому поводу норовлю выпить?). Но выпить было нельзя, мне же еще за руль. И тут вдруг, выходя из машины на парковку, Авенга сказала:
– Знаешь, когда хоронили моего деда, была огромная толпа. Два автобуса курсантов в военной форме, какие-то люди в костюмах говорили речи о том, какой он был душевный человек. Из ружей палили. А на самом деле никого из этих людей я не знала. И он, скорее всего, знал всего несколько человек. Но в силу его положения – нагнали целую толпу. А когда хоронили бабушку, не было никого. Только я с матерью. И все было так… не знаю даже, как сказать. По-бытовому. Перед нами задержали кремацию, мы стояли вместе с гробом в каком-то предбаннике, никому не нужные. Никаких слез, никаких речей. Потом сказали через две недели забирать урну. А была бабушка чудесная женщина, дед ее обожал, на руках носил. Лучше ее я вообще человека не знала.
– А кто был твой дед? – спросила я, осознав, что это, пожалуй, первый раз, когда я вообще услышала о ком-то из семьи Авенги. Все, что она говорила, относилось только к сегодняшнему дню. Она была как бы человеком без прошлого. И вдруг дед, салюты, два автобуса курсантов.
– Дед мой? Адмиралом был. А бабушка – домохозяйкой. Так я тебе скажу, никакой в этом разницы нет. Все умирают одинаково. А вот любви у моей бабушки было больше, чем у всех, кого я знала за всю свою жизнь. Так что это у нее на похоронах надо было из ружей палить. Ладно, давай не будем. Это все дела давно минувших дней. Лучше скажи, чего ты у Марлены не появляешься?
– Я не появляюсь? С чего ты взяла? Я просто очень занята, работы много. И потом, один раз у меня машина не завелась, – фальшиво оправдывалась я. – Пойдем-ка лучше сдадим девочек в камеру хранения и кофейку попьем.