Все столпились возле маски. Рувио поднял её. Итак, Когтя больше нет. В это, было трудно поверить, как и в то, что ненавистный Везунчик опять ускользнул.
Или может быть нет? Может, все-таки, не ускользнул? Есть ли из той комнаты другой выход? Рувио был взбешён и испуган одновременно. Всё ещё держа маску, он рычал, сверкал глазами и щёлкал челюстями. Как ему поступить? Если люди за этим энергоэкраном оказались в ловушке, что ж, это хорошо. Их можно было бы здесь сторожить и рано или поздно они выйдут. А если их там уже нет? Если ушли через какой-нибудь туннель? Проклятие, об этом даже узнать нельзя!
* * *
Помещение, в котором оказались друзья, было небольшим и слабо освещённым. Посреди располагался знакомый цилиндрический постамент со съёмными щитами, под которыми, находились панели управления. Одна из них, предназначенная для контроля за энергопитанием защитного поля, была Сластёной уже открыта. На постаменте лежал предмет — многоступенчатая платформа с мигающими индикаторами и множеством кнопок, расположенными на нижних металлических окантовках по всей окружности. Эта штуковина, которую они в своё время назвали "подставкой" в высоту была почти метр и весила, наверное, килограмм семь или восемь. Она не влезла бы ни в один из их ранцев.
— Привяжите эту хреновину, мне на спину, — сказал Везунчик.
— Я могу потащить, — вызвался Отбойник.
— Не с твоими ранами, — командир покачал головой. — Лучше прикрывай нас, если что.
Командир прошёлся по помещению, попробовал выйти на связь с Громом, но кроме статических шумов, передатчик ему ничего не выдал.
— Что за чёрт? Что там случилось? — он раздражённо потряс коммуникатор. — Почему связь оборвалась?
Везунчик принялся вызывать Умника. Но с тем же результатом.
Между тем, Сластёна занялась ранами Отбойника. Чудик помог снять с бывшего агента разодранную нагрудную броню, после чего девушка обработала антисептиками раны Отбойника и наложила повязки.
— Это, прямо в традицию входит, — сказал он.
— Что? — не поняла она.
— Моя перевязка. Сколько раз ты это уже делала?
— Сделаем нашей семейной традицией, — рассмеялась Сластёна.
— Ну уж нет, так меня надолго не хватит, — он тоже рассмеялся. — Раны конечно украшают мужчину, но не в том случае, если за этими ранами мужчину уже и не видно… Надо ведь и для Ночки, что-то оставить.
— Ну, тебя для неё, ещё вполне достаточно, — улыбнулась Сластёна.
Закончив, они наконец подошли к пьедесталу и вдвоём сняли "подставку". Она и вправду оказалась увесистой.
Едва они это сделали, появилась голограмма. Темноволосая женщина с печалью во взгляде произнесла: