ШНЫРЬ НЕПОТРЕБНЫЙ
Занудин не чувствовал себя до конца проснувшимся — видимо, поэтому и не придал случившимся с ним неприятностям должного значения: в том контексте, что вряд ли все случайно и уж больно смахивает на чью-то гривуазную выходку… Он действовал с какой-то беззубой машинальностью и не утруждал себя домыслами. Просто сорвал идиотскую табличку, вернулся к себе, швырнул ее под кровать, переобулся, наскоро замочил изгаженный башмак в наполненной водой раковине и весь в мечтах о завтраке поспешил вниз.
…В холле царило оживление. Смешки, покашливания, тарелочно-вилочное бряцанье. Похоже, все обитатели «Ковчега», с которыми Занудину волей-неволей предстояло познакомиться или по меньшей мере обменяться приветственными взглядами, были в сборе. По центру просторного помещения величаво размещался большой антикварный стол с овальной столешницей. За столом дружной компанией завтракали постояльцы придорожного заведения. Спустившийся по лестнице Занудин моментально привлек к себе всеобщее внимание.
— А вот и наш гость, — громко произнес дядюшка Ной, почтительно указывая Занудину на его место за столом, к которому тот незамедлительно проследовал.
— Занудин, — представился Занудин, усаживаясь.
Карлик тут же подал ему завтрак: роскошную глазунью, салат из свежих овощей, аппетитно лоснящуюся на тонких румяных хлебцах ветчину и кофе со сливками. Все это выглядело настоящей амброзией для не на шутку изголодавшегося человека.
Любопытные взгляды со всех сторон не могли не смущать, и Занудин, щипая себя под столом за урчащее брюхо, с едой не торопился, хоть рот уже и наполнила обильная слюна.
— Поэт. К вашим услугам, — представился лысоватый очкарик лет сорока, подавая Занудину сухенькую немужскую ручку (он сидел ближе всех к Занудину ― как раз на расстоянии этой самой вытянутой ручки).
— Очень приятно, — качнул подбородком Занудин, то ли проигнорировав, то ли по рассеянности не заметив протянутой к нему конечности.
Поэт руку тотчас убрал, кротко хихикнул и, чуть приподнявшись, взял на себя обязанность представить остальных присутствующих за столом, в коем числе были:
ВИРТУАЛ
Лохматый, щетинистый, дородный мужчина. Нарочитая небрежность во внешнем виде и плохо прикрытое самомнение, клейко лучащееся из глаз. Возраст — за тридцать. Ел с аппетитом, и мало что, казалось, в этот момент его интересовало. Хотя Занудина взором, конечно, померил — и густые брови, сидевшие на лбу наискось, слились в ровную толстую полоску, похожую на мохнатую гусеницу.
МУЗЫКАНТ
Угрюмый молодой человек лет двадцати семи-восьми, с длинными баклажанного цвета волосами, на две трети спрятавшими его отчужденное чавкающее лицо. Туловище безвольно облокотилось на спинку стула, глаза под шваброй волос представлялись парой ленивых лиловых пятен, а с губы стекал жир. Подчас за подобной нигилистической маской скрываются свойские парни. Что — с другой стороны — вовсе не обязательно.