— Я подумал, что, наверное, буду искать всю оставшуюся жизнь, что цель моей жизни — это поиск.
— И это так?
— Нет, — пробормотал он, притягивая ее и укладывая на себя, — нет, моя изумительная Орхидея, целью моей жизни было найти тебя.
Конечности их переплелись, кожа увлажнилась, границы между телами стерлись, дыхание смешалось. Казалось, будто Бог наконец простер над ними свою руку и благословил их. Даже когда они занимались любовью, Орхидея плакала, мысленно шепча благодарственные молитвы.
Толчки Михаила становились все глубже, и Орхидея с равной силой отвечала на них. Она вглядывалась в зеленые заводи его глаз, крепко сжимая его плечи, сотрясаемая ураганом страсти.
Внезапно словно что взорвалось у нее внутри, и он последовал за ней.
— Орхидея! — выкрикнул он в экстазе. — Орхидея! Любимая! Душа моя!
Аранья прошла через служебный вход в театр «Ледерер», показав охраннику, сидевшему у дверей, фальшивый пропуск. Уже в третий раз она шла этим путем, и новый охранник только коротко кивнул.
Она прошла по коридору за сценой мимо артистических уборных. Никто даже не посмотрел на нее. Она была в униформе, украденной в одной из фирм профессиональных охранников, и загримирована как чикана [23], кожа ее лица была угреватой, так что едва ли заслуживала внимания.
Она встала за кулисами. На ее присутствие посмотрят так же, как на кабели и подвешенные микрофоны.
Она скрестила руки на груди и приняла скучающее выражение, глядя прищуренными глазами, как десять танцовщиков выполняют сложные па в русском народном стиле. Среди них была и Джина Джоунз, невеста сенатора Уиллингема.
— Пианист! — закричала Беттина. — Прекрати чертову музыку!
Пианино тотчас же умолкло.
— Джина Джоунз! — злобно закричала хореограф. — Здесь тебе не выпускной концерт младшего класса. Дорогуша, у нас через три дня премьера в Бостоне, а ты даже не можешь запомнить комбинаций!
— Мне кажется, я сейчас выдержала ритм, — тяжело дыша, сказала Джина.
— Нет, не выдержала. Попробуйте пятую… нет, двадцатую, — сказала Беттина собравшимся танцорам. — А с тобой, Джина, я хочу попрощаться.
Аранья видела, как группа расходилась, кроме Джины, нерешительно приблизившейся к хореографу. На лице ее отразилась тревога.
— Я уверена, что смогу выполнить все правильно после еще пары попыток, — взмолилась танцовщица.
— Я увольняю тебя, Джина, извини. Я лучше возьму кого-нибудь из дублерш, они все уже знают комбинации в совершенстве.
— Но… пожалуйста… — даже на расстоянии в пятнадцать футов Аранья услышала отчаяние в голосе Джины.
— Если тебе так хочется выступать на сцене, заставь своего мужа купить тебе театр, — добавила Беттина. —