В последнюю неделю он, невзирая на жару, каждый день надевал аскотский галстук или свитер с высоким воротником.
Другие руководители постановки тоже коротко выступили, и собрание закончилось.
Валентина решила вернуться в отель и позвонить снова няне, чтобы узнать о состоянии ребенка.
— Вэл, останься на минутку, — позвал Мадзини, когда она собиралась выйти.
В опустевшей артистической Мадзини налил им черного кофе. Когда он подавал ей чашку, его галстук сдвинулся, и она увидела ужасный красный кровоподтек.
— Что у тебя с шеей?
Режиссер вспыхнул.
— Это… а, моя новая подружка. Она очень-очень темпераментная.
— Да? В таком случае, я надеюсь, что она никогда не рассердится на тебя по-настоящему, — сказала Валентина, на самом деле не поверив ему. — О чем ты хотел поговорить со мной?
Полчаса спустя после того, как они обсудили последние изменения в интерпретации ее роли, Валентина наняла такси и, погрузившись в раздумья, поехала в отель. Когда в точности Мадзини начал носить аскотские галстуки и свитера с высоким воротом? Не тогда ли, когда Беттина уволила Джину и вскоре взяла назад, по настоянию Мадзини?
Валентина разделась, бросив одежду прямо на провод, ведущий к телефону на тумбочке у кровати. Она снова набрала нью-йоркский номер. Няня ответила сразу и минут десять уверяла Валентину, что с Кристой все в порядке.
Наконец, она повесила трубку и направилась в душ. Тревожные мысли снова вернулись к ней. Кровоподтеки на шее Мадзини, Джину увольняют и снова возвращают… Шумное негодование Беттины.
«Даже Михаил», — внезапно подумала она. Ее брат проявлял большой интерес к постановке и раз шесть или семь просил у нее пропуск, чтобы посетить репетиции. «Михаил же из КГБ», — эта мысль, словно молот, внезапно ударила ее.
Она покачала головой, пытаясь избавиться от таких безумных мыслей. Боже, ее предпремьерное нервное возбуждение на этот раз похоже на сумасшествие. Ей везде чудятся международные тайные происки.
Она шагнула в роскошный душ и предалась приятному массажу острых, как иголки, струй.
Шум за дверью ее смертельно напутал. Вскрикнув от страха, Валентина подскочила и ударилась бедром о ручку душа, закричав от боли.
— Вэл, Боже, что ты так разнервничалась? Извини, я не хотел тебя пугать.
Посреди наполненной паром ванной стоял Кит. На нем были только белые жокейские шорты.
— Кит, ты напугал меня до полусмерти!
— Детка, детка, — пробормотал он, прижимая к груди ее влажное тело. — Извини.
— Боже…
Вода все еще текла из душа. Валентина обхватила Кита руками, пытаясь спрятаться за его спокойную надежность.