— Да… Но, Кит, что касается Пита Мадзини, я уже говорила тебе, что у него…
— Неужели нам необходимо говорить о делах прямо сейчас, милая? Я собирался заниматься с тобой любовью всю ночь напролет.
Без дальнейших размышлений Валентина подошла к нему и нежно поцеловала. Через несколько минут они уже лежали в постели, охваченные глубокой страстью, поглощавшей их, как пламя.
Однако позже, когда Кит уснул, Валентину снова охватили тревожные мысли, не дававшие ей покоя. Она сидела рядом с ним в постели, включив лампу на неполный свет, и просматривала журнал «Мирабелла», купленный в гостиничном киоске. На обложке красивая латиноамериканская манекенщица по имени Мария Кристина Рамирес угрюмо смотрела в камеру, ее темные, как терновые ягоды, глаза маняще блестели.
Валентина разглядывала ослепительно красивое лицо манекенщицы. Темные зовущие глаза… почему-то они казались очень-очень знакомыми.
Вздохнув, она отбросила журнал в сторону. Все в эти дни вызывало у нее предчувствие беды. Видимо, кто-то очень хотел, чтобы Джина осталась в спектакле, и потому угрожал сенатору.
Похоже, что все так и было. «Но почему, — размышляла она. — Какой у них мотив? Джина всего лишь заурядная танцовщица. Единственное, что в ней необычно, — она невеста сенатора Чарлза Уиллингема, одного из самых влиятельных людей в Вашингтоне».
Уиллингем.
Внезапно ее озарило. Уиллингем надеялся посетить сегодняшнюю премьеру, но в последний момент не сумел прийти, но он публично дал слово присутствовать на премьере на Бродвее — «первый ряд в центре».
Она знала, что на него уже пытались совершить покушение несколько лет назад. Могло ли это быть… О Боже… Если бы Джина не участвовала в шоу, тогда Уиллингем не сидел бы в середине первого ряда.
— Кит, — попыталась она его разбудить.
Но Кит только что-то пробормотал, повернулся на бок и тихо всхрапнул.
— Может, это не так, — прошептала Валентина, опускаясь снова на подушку.
Гостиничная служба доставила им завтрак в номер. Приятный аромат только что смолотого кофе заставил померкнуть размышления прошлой ночи и счесть их слишком фантастическими, чтобы вести о них речь.
— Ты беспокойно вела себя сегодня ночью, — заметил Кит, намазывая на круассан фирменный персиковый джем отеля «Меридиен». — Я чувствовал, как ты мечешься и ворочаешься.
— Кажется да.
— Тебя что-то беспокоит? Или обычная для премьеры нервозность?
— Что-то вроде того, — согласилась она. — Но еще, Кит… — Она все-таки рассказала ему о разговоре с Мадзини и своих мыслях о том, что кто-то хочет, чтобы Джина непременно участвовала в спектакле и Уиллингем пришел на премьеру. И о своем страхе, что сенатор в опасности.