— Откуда ты это взяла? — спросил он.
Глаза Юлии потемнели, как два омута.
— О… его дала мне София.
Он узнал подсвечник. Знал он и Софию — певицу из ресторана «Волга», куда несколько раз брал Юлию. И он не сомневался, что директор «Волги» Иван Королев никогда не позволил бы своим работникам раздаривать такие вещи. Следовательно, размышлял он, Юлия ходила туда без него и прихватила этот сувенир… Возможно, она была там с другим.
— Иди сюда, — грубо бросил он, притягивая девушку к себе.
Удивленная Юлия подчинилась.
— Лижи меня, — приказал он, — соси, как следует. Я хочу еще раз. И на этот раз ты все проглотишь и попросишь меня еще.
Юлия пыталась протестовать, но, увидев выражение его лица, замолчала. Ее глаза заблестели от страха.
— Да, — прошептала она.
Тридцать минут спустя, забрав свои бритвенные принадлежности, Петров, пресытившийся и разозленный, покинул квартиру. С Юлией все кончено.
Он должен сделать один телефонный звонок.
— Почему? — допытывался Михаил. Он был в такой ярости от предательства, был так оскорблен и взбешен, что снова пришел в Большой этим вечером и преградил Юлии дорогу, когда она собиралась выйти.
— Почему он? Почему? Может, он бил тебя? Угрожал тебе? Боже мой, Юлия… он мой отец!
— Откуда мне было знать? — угрюмо ответила она. — Я узнала его задолго до того, как ты вошел в мою жизнь.
Все краски, казалось, покинули ее бледное лицо, а глаза были прикрыты. И как будто синяки под глазами. Он не мог рассмотреть при тусклом свете.
— Ты не можешь любить его! Ему почти шестьдесят, он почти на тридцать пять лет старше тебя!
— Какое это имеет значение, сколько ему лет? — фыркнула она, сверкнув на него глазами. — Дело в том, Михаил Сандовский, что мне двадцать пять лет, а не семнадцать! Ты знаешь, что это значит для танцовщицы? Это значит — я старая, старая, старая! Это значит — мне осталось танцевать только несколько лет. Я должна позаботиться о себе, пока у меня есть такая возможность.
Он был ошеломлен.
— Но это не должно означать…
— Это значит, что ты глупый, тупой мальчишка! — закричала она, отталкивая его. — Убирайся, майор Михаил Сандовский! Ты идиот, и ты мне не нужен, я не хочу тебя!
— Значит, ты хочешь его?
В два прыжка Михаил догнал ее и с силой прижал к зеленой стене прохладного закулисного коридора.
— Ты хочешь этого старика — Петрова! Скажи мне, что нет! Скажи правду!
— Ну и дурак же ты! — с раздражением бросила она. — Я вообще не хочу мужчин. Неужели ты думал, что хочу? Я предпочитаю женщин, болван! Женщин! Так что убирайся. Я не хочу больше видеть ни тебя, ни твоего безобразного отца — никогда!